Множество деталей, кусочки неизвестного мира, были лишены своей индивидуальности, и в скором времени Кейдан утратил интерес. Внутри путешественника извне взыграл мимолетный приступ апатии, бесследно растворившийся под грузом неожиданно возникшей детали. В глубине бесшумного города, из неизвестных далей, доносился женский, едва слышный голос. Кейдан, пропитавшийся безмолвием города, почувствовал легкий холодок, струящийся по всей спине от того, что правила этого места были нарушены. Голос женщины растворялся в звучных пустотах окружения, и до единственного существа, способного его услышать, долетало лишь слабое колебания звуковых волн. Разобрать услышанное не представлялось возможным, поэтому Кейдан направился в сторону, откуда исходили единственные звуки.
Шагая в выбранном направлении, он невольно стал вглядываться в лица людей, мельтешащих словно муравьи. При первом зрительном анализе, Кейдан не нашёл в их обликах нечто способное увлечь внимания. Его интерес лежал к изучению доступных деталей, но, когда они не оправдали ожиданий, фигуры людей обрели новый свет, в котором Кейдан нашел заинтересованность.
Бесконечные потоки человеческих душ выныривали из каменных коридоров и в спешки исчезали в глубинах зданий, помеченных разнообразными вывесками. Их лица имели разный возрастной налет. В стремящийся толпе находились все, от стариков, до юношей и девушек. Единственные кто решил не присоединяться к человеческому потоку, были дети. Среди всей стремящийся массы, Кейдан не обнаружил ни одного ребенка.
Бурлящая толпа окрасила свои лица разношёрстными эмоциями. Некоторые с безразличным видом разбредались по разным зданиям. Кто-то, со слезами на глазах мялся возле входа, утопая в нерешительности, противоположностью им выступали люди с яркой улыбкой, без раздумий проникающие в первую попавшуюся дверь. Кто-то, с гневной гримасой залетал в здания, чуть ли не вырывая дверь. Кто-то, со страхом цеплялся за металлическую ручку, и, будто открывая для себя пугающие просторы, проникал во внутрь. Часть людей, с уверенностью на лице, с выверенной точностью, заходили в одно и тоже здания, другая часть с потухшими глазами, будто выполняя чью-то волю, медленно исчезали, оставляя послевкусия насилия. Некоторые, как загнанные рабы, целыми шеренгами направлялись в разные здания, на их фоне выделялись непринужденные личности, будто берущие то, что было нужно им. Все эти души, с безмолвием и кричащими эмоциями, не прекращали своего занятия. В их механически отточенных действиях читались надежды, сокрытые от них в зданиях, где растворялись фигуры разных людей. Они явно знали на что идут и были неспособны избежать заготовленной участи.