Потеряв всякую надежду, мы остановились посреди улицы. Без звука мотора тишина стала осязаемой: протяни руку – и почувствуешь ее мягкую черную шерстку.
Наверняка Тео думает, что лучше бы после Лидса отправился обратно в Лондон. Поужинал в шикарном ресторане в компании кого-то такого же знаменитого. Лег спать на манящую свежестью кровать… А вместо этого застрял неизвестно где. Со мной.
Из гнетущих мыслей меня вырвал неожиданный стук в окно. Я даже подпрыгнула на месте. Дедушка! Косматые брови, усы и борода, отметающие необходимость носить шарфы. Длинный рыбацкий плащ, накинутый поверх свитера и клетчатых брюк. На ногах тапочки из овчины.
– Молодые люди, что вы тут делаете так поздно? – у него сильный акцент, который я едва понимаю. Кокни, наверное.
– Доброй ночи! Мы ищем ночлег, сэр, – ответил Тео.
– А я и смотрю, что заплутали. Проехали сначала в одну сторону, теперь вот обратно. Я тут живу и все видел, – указывает на маленькие белые окошки в двухэтажном каменном доме. – У нас чужаков не бывает, особенно в такое время, – дедуля в задумчивости почесал голову и огляделся по сторонам. – Не знаю, чем вам помочь… Постоялый дом закрыт. О! Обратитесь к Мэгги, она живет в конце улицы. Давайте покажу!
Тео выходит из машины, и наш спаситель, размахивая руками, объясняет, как проехать.
Через несколько минут мы стоим перед невысокой каменной изгородью католической церкви.
Сложно даже предположить, насколько это место старое. Сама природа консервирует местные постройки. Пройдя через незапертую калитку, мы увидели небольшой домик, полностью увитый плющом. Стало немного жутковато. В окнах не было света, но слабый дымок из печной трубы обещал живое общение и вселял надежду.
Мы медлим, не решаясь постучать кованым дверным молотком. Но выбора нет. В ответ – абсолютная тишина. Я оглядываюсь в сторону машины, готовая уже вернуться и ночевать в ней. Тео подымает кольцо, чтобы постучать еще раз, но дверь со скрипом распахивается. Она такая толстая и тяжелая, что мы даже не услышали приближающихся шагов.
На пороге стоит кукольного вида бабушка. Совсем низкого роста, она словно тонет в халате с кружевными оторочками. Каждая белоснежная прядка на ее голове скручена колечком и подвязана лентой. Так делали лет сто назад, но она, видимо, не изменяет привычкам былой молодости. Румяное личико, покрытое паутинкой морщинок, светится простодушием.