Еще Черкасов вспомнил из сотрудников мужа Инессу Михайловну Иванову – дочь крупного партийного вождя Родионова, расстрелянного по «Ленинградскому делу». Но Иванова не то в 1960-е, не то в 1970-е из института ушла.
И наконец, Германией – а точнее, ФРГ – занимался сам Д. Е.
Теперь начну цитировать П. Черкасова…
«До самой смерти – пишет П. Черкасов – он (Д. Е.) остается работником этого института. Из них 21 год возглавляет сектор международных политических проблем Европы, входит в ученый совет института, воспитывает множество учеников. ‹…› Трудно даже перечислить все, сделанное им в современной германистике и в европейских исследованиях за сорок лет неустанной работы. Два десятка книг и брошюр, многие десятки глав и статей, общий объем которых превышает 300 печатных листов».
Все это звучит для меня невразумительно. Особенно, когда Черкасов пишет о трехстах печатных листах книг, брошюр и многих десятках «глав и статей».
Львиную долю в этих трехстах листах занимали обязательные (плановые) разделы в плановых сборниках, которые Институт регулярно издавал. Муж писал их по принуждению, и они, в большинстве своем, представляли пустышки, переливание из пустого в порожнее. То были оснащенные цитатами из классиков марксизма-ленинизма и снабженные более-менее современными цифрами нудные рассуждения о «загнивании» капитализма-империализма в современной Западной Европе.
Конечно, я понимала, что Д. Е. вынужден был писать эти плановые работы, но не могла взять в толк, почему он не пишет, как многие тогда, в стол…
Только теперь, спустя много лет после смерти мужа, я осознала, как мучительно трудно было Д. Е. отстаивать свои взгляды в Институте и пытаться хоть как-то повлиять на внешнюю политику Советского Союза.
Цитирую снова П.Черкасова: «Первым из советских политологов-международников он начал изучать Федеративную Республику Германии с момента ее создания…» И далее: «В течение сорока лет, он (Д. Е.) отстаивал идею “единой германской нации”, отвергая сомнительную теорию “социалистической нации”, выдвинутую идеологами СЕПГ и подхваченную пропагандой КПСС. А для этого в те годы требовалось немалое мужество.
Он всегда был убежден в исторической неизбежности воссоединения двух германских государств, созданных в обстановке “холодной войны”».
Правда, на мои вопросы уже в конце 1970-х, возможно ли объединение двух Германий, муж отвечал: возможно только в случае третьей мировой войны, то есть в случае каких-то глобальных катаклизмов. Естественно, международник Д. Е. не мог представить себе, что «глобальные катаклизмы» произойдут как раз в нашей стране…