Началось? Вот сейчас он и бухнется на колени?
Но Дэвид лишь медленно кружит меня по вращающейся ротонде. Музыка смолкает. Кто-то хлопает в ладоши. Мы возвращаемся за столик. Я, как ни странно, немного расстроена. Неужели я просчиталась?
Нам приносят заказ. Салат. Омар. Вино. Кольца нет ни в клешне омара, ни в бокале с бордо.
Мы почти не едим, только гоняем еду по тарелкам прелестными серебряными вилочками. Дэвид, обычно душа компании, молчит и хмурит брови. Беспокойно вертит в пальцах стакан для воды. «Просто спроси меня, – внушаю я ему, – и я отвечу “да”». Может, выложить ему мой ответ из помидоров черри?
А вот и десерт. Три пирожных: суфле в шоколаде, крем-брюле и «Павлова». Кольца нет ни в заварном креме, ни в шапке взбитых сливок. Я поднимаю глаза на Дэвида, но Дэвид исчез: он стоит на коленях рядом с моим стулом и протягивает мне футляр для кольца.
– Дэвид…
Он яростно мотает головой.
– Помолчи, пожалуйста, хорошо? Дай мне завершить начатое.
Люди перешептываются, замолкают. Кто-то нацеливает на нас камеры смартфонов. Музыка стихает.
– Дэвид, люди смотрят, – шепчу я, но губы мои растягиваются в улыбке. Наконец-то.
– Данни, я люблю тебя. Мы с тобой не сентиментальны, так что долго рассусоливать я не буду, но хочу, чтобы ты знала: наш союз для меня не просто часть задуманного нами плана. Я восхищаюсь тобой, я боготворю тебя, я хочу жить с тобой до скончания века. Мы с тобой не просто родственные души, мы идеально подходим друг другу, и я не представляю свою жизнь без тебя.
– Да, – говорю я.
Он улыбается.
– Может, я все-таки для начала тебя спрошу?
Пара за соседним столиком разражается хохотом.
– Прости, – краснею я. – Да, пожалуйста, спрашивай.
– Даниэль Эшли Кохан, ты выйдешь за меня замуж?
Он открывает футляр. Внутри лежит платиновое колечко с бриллиантом огранки «Кушон» и россыпью треугольных драгоценных камней по краям. Стильное, модное, изысканное. Как раз мне под стать.
– Вот теперь можешь ответить, – напоминает Дэвид.
– Да, – смеюсь я. – Да. Абсолютно и безусловно да.
Он поднимается, целует меня, и зал разражается бурными аплодисментами. Щелкают фотокамеры, слышатся восторженные охи и ахи и благодушные пожелания процветания и счастья.
Дэвид вынимает кольцо из футляра и надевает мне на палец. На мгновение оно застревает на костяшке – от шампанского у меня отекают суставы, – но после свободно скользит вниз и словно прирастает к пальцу. Такое ощущение, что я носила его всегда.