Артельные мужики конечно жили попроще, в одной общей избе и готовили сами по очереди, но ведь Титовы не ровня простым каменщикам. Федор – старший в артели. Максим – вообще грамотей, не хуже писаря дела понимает.
– Прощайте, Максим Федорович, – сказала Черепанова, – придете за деньгами к Василию Яковлевичу, заходите и ко мне, откушать чаю со сладостями.
– Всенепременно, – ответил Титов младший и покраснел.
Он вышел из повозки, прихватив мешки с медью, и отправился к дому. В кармане камзола у него лежал серебряный рубль с портретом императрицы с локоном, похожим на тот, что ниспадал на грудь купчихи Черепановой.
Отец встретил сына недовольным ворчанием:
– Где кирпич? Дело стоит!
– Завтра к полудню подвезут. Я уже заплатил за него.
– Ой ли? – усомнился Титов-старший.
– Не сомневайся, мне за этого мужика сама госпожа Черепанова поручилась, – соврал Максим.
– Матрена Ивановна?
– Она самая, вот, – Максим запустил руку в карман и достал монету, – рублем меня одарила, до дому подвезла и вообще по имени-отчеству величала, со всем уважением.
– Вот оно как? – удивился Федор Титов. – Это неплохо, коли барыня благоволит, Василий-то Яковлевич хворает, не дай Бог, что случится, от нее будет зависеть наша работа.
– Госпожа Черепанова в гости на чай звала, – поделился с отцом Максим.
– А ты не отказывайся, зайди как-нибудь, это не безделья ради, а пользы для.
– Я тоже так мыслю, – ответил Максим, – мне только чудно, что она на меня гладит искоса, глазами поводит и улыбается.
– Вот даже как? – удивился Федор Титов. – Это добрый знак, только тут надо быть настороже, господская-то милость переменчива.
– Сдюжим, тятька! – махнул рукой Максим. – Давай ужинать! Я еще насчет кирпича для клейм договорился, мужик-то с опытом, говорит делал такой уже для Вожбальской церкви.
– Знаю такую, – довольно кивнул Федор Титов, – хорошо мастера сложили, но клейма простоваты, у нас чертеж пошибчее будет, а уж как изладим, все удивятся. Я ведь обещал еще когда Степану Черепанову, чтобы клейма были наилучшие в городе.