– Марина, что вы молчите? О чём вы думаете?
– Я… О расширении на восток.
Лица мужчин изобразили улыбки. Смешки если и были, то очень сдержанные.
– Так и что же? – спросил Иннокентий Максимович.
Марине повезло: в переговорную зашла секретарша. На подносе она несла несколько чашек кофе.
– Я буду голосовать против. – призналась Марина.
– Ого! – Иннокентий Максимович обвёл взглядом аудиторию. – Поделитесь с нами, почему?
– Я считаю, что нам будет сложно понять нашего покупателя и как-то с ним уживаться. Изначально мы ориентировались на клиентов, близких нам по духу, обеспеченных и успешных, и я не понимаю, чего ради мы так резко меняем курс.
– Марина, но и на востоке есть успешные люди. Они не хотят заказывать технику у кого попало.
– Пусть в Москве заказывают, если так хотят. Наш имидж ваше расширение не украсит.
– Наша основная задача – нарастить оборот. Вы думаете, мы не справимся?
– Думаю, справимся, но не такой ценой для имиджа. Я против.
– Да, но все директора за.
– Что же, пусть.
Ей было не привыкать оставаться в единоличной оппозиции. И всё же это был случай особый, ведь Марина понимала, что на её решение повлиял опыт сожительства с родственником-провинциалом. Ну, она предупреждала Иннокентия Максимовича, что ей нужен отдых. И пусть теперь не избегает смотреть на неё вот так, как избегает сейчас.
Но было уже поздно. Коалиция сформировалась и перестала обращать всякое внимание на Марину. Ей же вроде и лучше – можно отдаться течению мыслей, таких далёких от предмета совета директоров. Но Марину исключённость из общего дела выводила из себя. Достаточно того, что её вывели за скобки происходящего дома. И ладно, если бы без неё можно было обойтись. Но ни тут, ни там ничего путного не выйдет, если Марина устранится. Достаточно только взглянуть в лица Гавриила Богдановича, Тимофея Ильича, чтобы понять: то, что ими движет – слепая жажда экспансии, – так грубо и порочно, что наверняка если и не загонит фирму в гроб, то обернётся какой-нибудь катастрофой, устранять последствия которой доверят кому? Конечно, Марине. Она начинала испытывать отвращение от вида этих одетых в дорогие костюмы, часы, очки, побрякушки сладострастников. Наверняка у каждого на уме лишь поход в сауну после того, как вопрос директората удастся решить как можно скорей. Она решила протестовать.