Бытовая и учебная круговерть в сочетании с невысокими заработками не оставляли ему времени для полноценной личной жизни – с неторопливым ухаживанием, постепенным развитием отношений. Но эпизодическими короткими встречами с девушками, не исключающими неожиданную, ни к чему не обязывающую близость, основанную на взаимном молодом голоде, он не был обделён.
Казалось бы, четырёхлетняя суета и новые впечатления должны были стереть из его памяти образ Гали. Но к своему удивлению в начале пятого года пребывания в столице, в сентябре, он поймал себя на том, что не может забыть лицо и объятия своей бывшей подруги – крутой «заводной» девчонки – невысокой, женственной, с не самым красивым, но живым и умным лицом, внимательным взглядом выразительных карих глаз. Была она импульсивной и своенравной, жадной до жизни и удовольствий, но конкретной и собранной в достижении задуманного.
Их бурный скоротечный роман был основан на той необъяснимой «химии», которая притягивает в юности людей, не объединённых изначально ни общими интересами и целями, ни кругом общения, ни уровнем достатка и сходным статусом. Единственная дочь представителей элиты соседнего районного городка, выбившихся в «шишки» в девяностые, круглая отличница и гордость наупинского филиала академии правосудия, которой прочили блестящую карьеру и отправляли в зарубежные стажировки – и недавно потерявший отца, считающий каждую десятку, пробавляющийся временными «халтурками», не торопящийся устраиваться на постоянную работу мечтатель-книгочей, заканчивавший с горем пополам свой педагогический и живущий «как птица небесная», не заглядывая в будущее далее, чем на полгода.
И всё же, несколько недель того лета, которое Андрей потом вспоминал как самое счастливое в своей жизни, и в те несколько серий эпизодических встреч, которые случились потом, им принадлежал весь мир. Перефразируя Тарковского, «расступались… города, сама ложилась мята им под ноги, и птицам с ними было по дороге, и рыбы подымались по реке, и небо развернулось пред глазами».
Прежде чем рвануть в родной город, он позвонил их общей знакомой, преподавателю Есауловой, которая когда-то пыталась играть роль покровительницы их нестойкого союза. Татьяна Сергеевна, эмансипированная, модная женщина средних лет, сразу узнала его голос. После нескольких дежурных вопросов и обязательной демонстрации интереса к делам собеседницы он напрямую спросил об Истоминой.