Так, поначалу все и было, сам руководитель департамента культуры заверил Любашина, что его театру ничего не угрожает, и они могут спокойно работать. После чего Любашин окончательно успокоился и даже расслабился. И перестал думать об этой проблеме, ничего не предпринимал, чтобы найти какие-то дополнительные источники для подпитки деньгами. И до вчерашнего дня он пребывал в уверенности, что все так и будет продолжаться. Пока не раздался звонок из канцелярии учреждения, и Любашина не пригласили на прием к самому его начальнику.
Стало сразу же тревожно, в груди тут же образовался тяжелый комок, который больше уже не исчезал. Вот и сейчас он ощущает его присутствие. И, судя по всему, он обосновался в теле надолго. И если не будет найдено решение, то может долго не рассосаться. Вот только, как его найти?
Любашин с тоской подумал, что еще всего два дня назад все было так замечательно. Театр работал, обсуждались планы по постановкам, приглашение режиссеров со стороны, даже дополнительный набор актеров. Теперь все это придется перечеркнуть жирной чертой. Какие к черту новые спектакли, хватит ли денег поддерживать то, что уже есть в репертуаре? В этом вопросе у него существуют большие сомнения.
Расстояние между департаментом и театром было довольно приличным, но Любашин даже не заметил, как его преодолел под проливным ливнем, в который перешел поначалу лениво моросящий дождик. Весь мокрый он вошел в фойе и, не обращая внимания на удивленные взгляды своих коллег, быстро прошел направился в свой кабинет. Он так и не решил не только, что делать дальше, но и в какой форме и когда объявит коллективу о том, что их ждет в ближайшее время.
Любашин уже полчаса сидел в своем кабинете, практически ничего не делая. Он понимал, что коллектив ждет от него разъяснений об их будущем. Хотя он никому не сообщил о том, что его вызвали в департамент, но не сомневался, что слухи об этом уже распространились. В театре это всегда происходило с какой-то невероятной космической скоростью. Каким образом все узнавали о новостях, для него было загадкой, но это почти всегда происходило. Он уже привык к тому, что ничего скрыть тут надолго невозможно.
Но объявить о том, что, скорее всего, в самом недалеком будущем их ждет закрытие, Любашин все не решался. Он представлял, какое негодование вызовет его сообщение, какой невообразимый галдеж тут же поднимется. И все это обратится против него, ведь совсем недавно он заверял, что им ничего не угрожает. Получается, что он всех обманул. Что же в таком случае ему делать?