Собеседование с будущими дилерами и их начальником Галина проводила лично.
– У нас сплоченная команда. Мы давно на рынке и, поверьте, мы знаем, что вам нужно. Правда.
Галина Борисовна любила, чтобы собеседники верили ей, и очень часто прибегала к этой вербальной конструкции, особенно в тех случаях, когда, кроме как на веру, уповать было больше не на что. Именно поэтому к другим людям, которые обращались к ней с таким же посылом, она, мягко говоря, относилась настороженно.
Тем не менее дилинг, упрятанный в дальний закоридорный кабинет, больше походивший на кладовку, все же создали и на всякий случай закрыли кодовым замком, чтобы никто посторонний не смог проникнуть в таинство происходивших за закрытыми дверями спекуляций. И заодно, конечно, не мешал группе, состоявшей из двух дилеров, во главе с их начальником временами снимать стресс на рабочем месте посредством умеренных возлияний за удачные и не очень сделки.
Завсегдатаем комнатушки стал и Давид. Он живо интересовался графиками, терминалами, ценами, пипсами и, слабо отличая «голубые фишки» от привычных игровых, с азартом постигал азы рынка FOREX.
Но Галина была не против, тем более что невинные шалости ребенка отвлекали его от «шалав» и вроде как имели прямое отношение к будущей карьере. «Это же все-таки трейдинг, мама!» – ответил он на ее претензии и опасения, когда как-то перед Новым годом пришел просить денег, чтобы усреднить убыточную позицию по «кабелю»2.
– Какому еще кабелю?
– Мам, это пара фунт-доллар. Неважно.
«Я знаю, не вырос еще учить меня. Я, между прочим, на Нью-Йоркской фондовой бирже была», – пронеслось в голове у Галины Борисовны, которая тем не менее вслух произнесла совсем другое: «Запомни, это не хлеб. Этим на жизнь не заработаешь».
Давид отмахнулся.
Галина Борисовна смирилась с тем, что дилинг, а вернее, управление операций на валютном и фондовом рынках, стал неотъемлемой частью банковского бизнеса. Ее бизнеса. И все же каждый раз, когда кто-нибудь вспоминал об этой унылой комнатушке на задворках «учреждения», она не могла сдержать раздражения. И дело было не столько в скромных результатах деятельности ее обитателей и их огромных, по ее меркам, зарплатах, сколько в том, что она физически ощущала, что не обладает привычным полным контролем над этой «командой». Контролем не в традиционном понимании формального подчинения и субординации, а таким, который бы внушал подчиненным ощущение тотальной зависимости их карьеры и, пожалуй, жизни от того, сумеют ли они добиться ее благосклонности.