Одним из важных моментов конституционной реформы стало появление в тексте основного закона понятия «единая система публичной власти». Введение этого понятия понадобилось для того, чтобы реализовать идею прямой подчинённости органов местного самоуправления органам государственной власти.
Логика такой конструкции заключается в создании возможности прямого управления (включая ручное) с федерального уровня до самых низов, при необходимости минуя региональные власти.
Строго говоря, это всего лишь продолжение известной идеи «вертикали власти», с которой начались преобразования начала 2000-х.
В теории такая система возможна. В малых государствах с ограниченной территорией и незначительным количеством муниципалитетов верховная власть может в определённых случаях вмешаться в работу даже самого малого муниципального образования для решения вопросов сохранения общественной стабильности.
Нечто подобное может работать в таких странах, как Литва, Финляндия, Дания… Но даже в масштабе Польши или Турции такой подход может реализовываться только в исключительных случаях и ни при каких условиях в ситуации, когда внимания требует не отдельное муниципальное образование, а целый регион.
Чтобы понять истинный масштаб российского местного самоуправления, стоит привести 2 цифры. Общее количество муниципальных образований в стране на 1 января 2021 года, по данным Росстата, составляет 20 303 муниципалитета.
О масштабах депутатского корпуса можно составить представление по материалам доклада «О результатах ежегодного мониторинга организации и развития местного самоуправления в Российской Федерации» (за 2019 год и первое полугодие 2020 года Минюста России). Там приводится численность действующих депутатов местных советов, избранных на прямых выборах, – 205,8 тысячи человек!