– Дорогая! – инженер остановился посреди залы, забавно переминаясь, переступая с ноги на ногу, сжимая за спиной правые пальцы левыми и более всего напоминая студента на первом свидании.
Истинным наслаждением было наблюдать за тем, как она промедлила, сохраняя вид чрезвычайно увлеченной чтением, затем дважды быстро моргнула и, словно опомнившись и вернувшись к нам от бесчисленных незаконных соитий, подняла на нас рассеянный взгляд широко раскрытых голубых глаз, приветливо и сдержанно улыбнулась мужу, после чего, слегка сощурившись, посмотрела на меня, мало внимания уделяя стоявшему за моей спиной Каброссу. Даже если и не сумела она навести справки о моей персоне, опознать во мне доктора не составляло большого труда. Слуга же мой даже в самом цивилизованном одеянии более всего напоминал грабителя с восточных островов, несмотря на то, что давно уже оставил то занятие.
– Милая. – инженер отступил в сторону, плавным жестом указал на меня. – Это доктор, о котором я рассказывал тебе.
– Но дорогой, – она откинулась на спинку кресла, кончиками пальцев цепляясь за край стола. – Я же говорила тебе, что не нуждаюсь в докторе.
– Но ты же помнишь, как тебе было плохо три дня назад, – он подступил на шаг ближе к ней с осторожностью впервые входящего в клетку к тигру дрессировщика. – Наш дорогой доктор поможет сделать так, чтобы приступов больше не было.
Насторожившись от его слов, я позволил себе внимательнее осмотреть девушку. Некоторые признаки указывали на ее с трудом сдерживаемую ярость. Все вокруг нее полнилось сухим, жестоким напряжением, словно источала она некие неразличимые, но ощутимые энергии, превращавшие ее в существо опасное, яростное и непредсказуемое. Казалось, будто только наше присутствие удерживает ее от воплей и визга, а мужа ее сберегает от необходимости уклоняться от летящей в него книги, за которой, несомненно последовали бы и подставка и стоявшая на столе изящная тонкая ваза из синего стекла с ленивыми в ней пустоцветами, жалобно тянувшими к солнцу алые лепестки.
Вздохнув и словно сдавшись своему мужу, она снова посмотрела на меня с въедливой, хищной заинтересованностью.
– Лармана Аккоре. – губы мои прикоснулись к пальцам, тонким и мягким, выдавшим мне тем самым множество скрытых в девушке страстей.
Представившись, я заметил в ней некоторое довольство, словно звучание моего имени показалось ей приятным.