Значит она тоже до Костромы. Вот черт…
Я посмотрел на Игната. Потом на женщину на соседней лавке. Лица обоих выражали исключительную степень изумления. Женщина даже закашлялась, прикрываясь платочком.
Мне не хотелось ругаться, хоть я это и люблю. В поезде хочется покоя и уюта, и обычно дорога мне эти чувства даёт, но этот темный вагон и бабулька… В голове моей летало стрижом по кругу только одно слово: Приехали.
– Уберите телефоны! – срываясь в фальцет закричала бабка, – Я милицию вызову сейчас!
– Вызывайте.
Это было первое, что сказал Игнат, после того, как мы зашли в вагон. Молодец, сумел постоять за себя. А она на него даже не посмотрела.
Пока бабка вываливала на нас свою ересь про ионы-телефоны, я успел отослать Зинке сообщение.
– Двинулись, – написал я. Посмотрел на сумасшедшую бабку и дописал: – С меня утром кофе, с тебя сладкое, булочка моя!
Дело было сделано. Я убрал телефон в карман куртки и кивнул Игнату. С сумасшедшими лучше не спорить.
Игнат пожал плечами и сунул мобильник в нагрудный карман. Сквозь ткань куртки пару секунд было видно его синеватое свечение.
– Гражданочка, – сказал я насколько можно миролюбиво, – Позвольте я коробочку под лавку засуну. Не ровен час, запнется кто-нибудь, – Я показал рукой на коробку в проходе, – Привстаньте, пожалуйста.
– С какой это стати вы под лавку будете свою коробку пихать? Это мое место!
Вот так поворот! Я-то подумал с самого начала, что бабка просто присела на моем девятнадцатом месте, чтобы, значит, ручки на стол положить, а сама с соседнего семнадцатого или восемнадцатого, а тут вот оно что!
– Позвольте, – сказал я, улыбаясь во все лицо, – Девятнадцатое место мое, – и протянул билет.
Она фыркнула.
– Вздор! Я свой посадочный отдала проводнику. Вот сейчас он придет и выгонит вас отсюда! Ты посмотри, каков нахал! – это она сказала женщине напротив, но та склонила голову. Судя по всему участвовать в конфликте не входило в ее планы.
Бабулька еще раз фыркнула, выражая неодобрение и что-то забубнила под нос в такт ноге, отстукивающей афириканские полиритмы по полу.
Мы все немного помолчали, а потом пришел проводник.
Я в двух словах объяснил ему суть возникшего конфликта. Парень взял мой билет, быстро глянул и кивнул.
– Я же вам сказал двадцать девятое, а вы сели на девятнадцатое, – объяснил он сумасшедшей бабке, – Ваше место дальше по проходу, – и махнул рукой в темноту.