– У вас есть дети? – спросила я, аккуратно подбирая слова.
Цвет лица у кузнеца немного изменился, он уже не был таким мертвенно-бледным.
– Двое. – Он нахмурился, как будто сомневался в том, стоит ли ему говорить со мной.
Я решила выложить все карты на стол:
– Я – Лин, дочь императора. После смерти матери он сильно изменился. Отгородился от всех, оставил совсем мало слуг и перестал встречаться с губернаторами островов. Назревает мятеж. Безосколочные уже захватили Халут, они стремятся расширить свои владения. И еще – Аланга. Кто-то может и не верить в то, что они возвращаются, но это моя семья удерживала их от возвращения. Вы хотите, чтобы по вашим улицам маршировали солдаты? Хотите, чтобы война была у вас на пороге? – Я тронула кузнеца за плечо. – На пороге дома ваших детей?
Кузнец непроизвольно поднял руку к шраму за правым ухом. Такой шрам был у каждого горожанина. Это место, откуда вырезали кусочек кости черепа, а потом их уносили в подвал императорского замка.
– Мой осколок, он усилил конструкцию? – спросил кузнец.
– Не знаю.
Не знаю, не знаю… Как же мало я знала!
– Но если я проберусь в подвалы отца, я поищу ваш осколок и принесу его вам. Не могу ничего обещать. Хотела бы, да не могу. Но я постараюсь.
Кузнец облизнул пересохшие губы.
– Мои дети?
– Посмотрю, что можно сделать.
Больше я ничего не могла сказать – все без исключения должны были участвовать в Празднике десятины.
Лоб кузнеца заблестел от пота.
– Я все сделаю, – сказал он.
Отец уже наверняка просмотрел доклады, отложил их в сторону и взял чашку с чаем. Отпил глоток и смотрит в окно вниз на городские огни.
У меня ручейки пота заструились между лопаток. Надо было вернуть ключ, пока отец меня не застукал.
В полумраке я наблюдала за тем, как кузнец делает слепок ключа. Как только он мне его вручил, я повернулась, чтобы бежать обратно во дворец.
– Лин! – окликнул меня кузнец.
Я обернулась.
– Меня зовут Нумин. Я прошел ритуал в одна тысяча пятьсот восьмом году. Нам нужен император, который нас защитит.
Что было на это сказать? Я просто побежала. Побежала по переулку к окружавшим дворец стенам.
Отец уже наверняка допивал чай и держал еще теплую чашку в ладонях.
Один камень отделился от стены у меня под пальцами. Полетел вниз. Я вся съежилась.
Отец опустил чашку на стол и смотрит на город. Как долго он будет смотреть в окно?