Мы так привыкли открывать глаза каждое утро и видеть новую главу своей жизни, что уже даже не задумываемся о том, как проходим сквозь коридор сновидений, перешагивая обратно за черту вымысла. Но для малыша Джим-Джима наступил день, когда он отдал бы все на свете, чтобы ему помогли всего лишь приоткрыть уставшие веки.
Комната покрылась легким инеем. Все вещи замерли на своих местах в ожидании очередного дня, но его все не было.
Окутанный смиренным страхом, Джим думал лишь о том, чего же хотела от него та женщина, обезумевшая от ненависти и боли душа.
На долю родителей Джим-Джима выпало жестокое испытание. Они не могли помочь сыну, они могли лишь смотреть, как тот страдает.
Могли только слушать дикий ритм биения его сердца и каждую секунду задаваться самым кротким и отчаянным вопросом:
«Почему именно с ним, именно в этот день, именно в 1861 году?»
Наутро все жители стояли на ушах: родители заснувших детей бегали в ужасе по соседям, молились всем известным богам, умоляли забрать их жизни и покой в обмен на души любимых детей.
Тем временем на утреннем небе правила луна, коронующая целину выжженного неба, – плод страсти, умысел ночного огнища и темных сил, в окружении безмолвных звезд.
Все Черапунджи познало беспощадность обитателей потустороннего мира.
Лес шумел в агонии. Удушающие крики животных доносились до запертых на засовы домов, а зеленые листья с некогда могучих ветвей опадали, словно пепел, прощаясь серыми красками с умерщвляющей их чащей. Небо не шло на уступки, ни одна молитва не была услышана.
На проклятой волей случая поляне гибли ни в чем неповинные животные. В некоторых еще теплилась жизнь, а некоторые испускали последний вздох.
Их хладные тела темнели вместе с последним взглядом, в котором не было ни капли ненависти и злобы.
Жизнь покидала Черапунджи: дети покоились в непробудной колыбели сна, и только один из них знал, что происходит.
Может статься, что все происходящее вокруг связано или берет свое начало с Джим-Дима. Но так ли это на самом деле?