Николай Петрович широко улыбнулся редкими зубами, показывая Мише на змею:
– Говорил же! Так и сидит змей! Давай!
Миша, привыкнув к соседству со Степанычем во время поездки, по очереди вытащил обе свои сумки, поднимая их аккуратно, чтобы не тревожить обитателя багажника.
– Ну, – сказал водитель, – бывай! – Николай протянул Мише руку, которую тот пожал своей большой пятерней.
– Да надолго там не задерживайся лучше! – крикнула Маргарита из салона автомобиля.
Малинин улыбнулся неуверенной улыбкой. Время перевалило за полдень. Стоило Мише оттащить сумки от автомобиля, «Жигуленок» тронулся, оставив его рядом с плотной стеной кустарника. Стена обрывалась неасфальтированной сельской дорогой, которая пересекала ферму и была ответвлением от дороги главной, по которой он только что ехал. Миша потянулся, разминаясь после долгого пребывания практически в одном положении, взял сумки в руки – и пошел, огибая кустарник. Когда он увидел пейзаж за природной стеной, то остановился. Прищурившись, он рассматривал видневшийся вдали двухэтажный дом, – да, староватый, но ветром точно не сдует, – пробежался взглядом по заросшим сорняком оградам полей по обе стороны от дороги: выглядели они как ряды балок небольшой высоты, соединенные двумя рядами досок. Он пожал плечами:
– Да не так уж и плохо, вроде, – с облегчением пробормотал Миша, порадовавшись тому, что люди склонны преувеличивать.
Топая к дому, он, щурясь на солнце, рассматривал поле справа от себя – вытоптанную землю с участками травы, напоминавшую футбольную «коробку» у него во дворе, где он гонял мяч в детстве. Миша пытался вспомнить, что было написано в наспех пролистанном недавно пособии по сельскому хозяйству: сначала землю надо разрыхлить, а потом вскопать? Или сначала сорняк выкорчевать? Повернув голову налево, он сделал вывод о поле и с той стороны: такая же футбольная «коробка». Ну, может, травы чуть меньше, чем справа.
Оказавшись близ дома, Миша оценил его: к двери с замыленным стеклом, которое было площадью полметра на полметра и заменяло стандартный дверной «глазок», вела лесенка высотой две ступеньки – и, поднявшись по ней, можно было оказаться на крыльце. Крыльцо было частью деревянной платформы более широкой площади, чем основание дома, на которой дом и располагался; платформа была огорожена обветшалой деревянной изгородью высотой обычному человеку по грудь; у двери стояла скамейка с двумя выделявшимися новизной подушками у подлокотников; на Малинина дом смотрел двумя зашторенными плотной тюлью окнами; ветер подул сильнее – где-то заскрипела доска.