6 декабря 1980 года
Он сидит в самолете, окутанный сигаретным дымом. Раскрывает бумажник, разглядывает разрешение на ношение пистолета. Собирался купить 22-го калибра, но продавец убедил его взять 38-й.
«Ну вот ворвется к тебе домой грабитель, а у тебя только 22-й – так он же ржать над тобой будет! – объяснял продавец. – А вот с 38-м никто над тобой не поржет: из 38-го ты разок шмальнешь – и все, уноси готовенького».
Безопаснее всего перевозить огнестрельное оружие – как ему объяснили по телефону в Федеральном управлении гражданской авиации, – упаковав его в чемодан вместе с патронами. Он так и сделал. Пистолет приобретен на Гавайях, совершенно легально, для самозащиты, так он объяснил продавцу.
Но вот с патронами сложней: экспансивные пули в Нью-Йорке запрещены. Так что, если на таможне дело дойдет до досмотра багажа, его могут арестовать.
«Все получится», – твердит он про себя, выходя из самолета. Сейчас главная угроза – захватчики самолетов, а он-то на террориста не похож.
Он стоит у транспортера в аэропорту La Guardia, провожает взглядом свой чемодан и украдкой наблюдает за охранниками из-под темно-рыжих стекол очков-авиаторов.
Никто не обращает на него внимания. Хороший знак. Он забирает чемодан с ленты. Никто за ним не бежит. Он направляется к выходу. Никто за ним не следит.
Те, мимо кого он проходит, приезжают в город Большого Яблока по работе или чтобы насладиться рождественским шопингом и даже не замечают его присутствия. Ни взглядов, ни кивков, никакой реакции.
«Как будто я невидимка».
В каком-то смысле он и есть невидимка. И был им всю жизнь. Он ничем не отличается от других, и это дает ему сильное преимущество. Его везде примут за своего, и внешний вид не вызовет подозрений.
«Надо продолжать в том же духе. Всегда казаться нормальным».
Что значит ни минуты не оставаться в своем уме.
Кто знает, что у него там, на уме.
Из здания аэропорта он выходит на улицу, ярко светит солнце. Тепло не по сезону. Он ставит чемодан на тротуар и, потея и тяжело дыша, ловит такси, мысленно возвращаясь к пяти пулям, уложенным вместе с пистолетом. В ФУГА ему сказали, что они могут повредиться от перепадов давления.
Ему нужно, чтобы сработала хотя бы одна.
Пять разрывных гильз «Смит и Вессон» с дополнительным усилением были разработаны для достижения наибольшей мощности и травматичности. Когда такая пуля входит в мягкие ткани, ее острие разворачивается, и получается нечто вроде маленькой бензопилы, которая вворачивается глубоко в тело, разрывая ткани и органы.