Мы выступили уже в полдень, вопреки всем обычаям этих мест.
Зной и в начале сентября здесь нестерпимый и никто не идет через
эти каменистые земли днем. Но надо было спешить, и мы, напоив коней
и взяв дополнительные бурдюки с водой выступили.
Не буду подробно описывать наш путь. До самого Вифлеема
единственными врагами нашими были зной и страшная усталость.
Неукротимое мужество, или фанатизм, называйте это как хотите, и
традиционное мужество Османов часто во время мировой войны являли
собой примеры той свирепой выносливости, которая с незапамятных
времен прославила их как одну из самых доблестных и воинственных
наций Старого Света. Явили они его и в эти дни: проходя по 60-70
верст в день под палящим солнцем.
Я не мог не восхищаться самоотверженностью и религиозным
настроением наших турецких солдат, которое обычно поддерживалось
присутствием многочисленных священников в их рядах. Но в походе они
не один раз мешали. Их обычай требует частого омовения. Я был
удивлен, когда впервые увидел, как наши аскеры толпой, не напившись
сами и не напоив коней припадаю к колодцам для омовения. После
такой вода превращалась в муть и приходилось кипятить её чтобы
напиться. Наученный опытом я очень тщательно отбирал авангард,
назначая в него не просто смелых, но дисциплинированных и
культурных турок. В этот раз эта привычка меня и сгубила.
Вечером 8 сентября мы, после короткой дневки, подошли к
Вифлеему. Наша 3я кавалерийская дивизия сильно устала, но весть что
русские остановлены у Иерусалима ободрила нас. Я притормозил
авангард, подтянул отстающих. Хотелось войти в Вифлеем и Иерусалим
слаженной боевой колонной.
Сражаясь и бегая поочередно на разных фронтах, я имел
возможность довольно близко наблюдать за нашими турецкими
солдатами. Мы почти никогда не осмеливались приказать им атаковать
штыком, потому что у нас не было никакой возможности отозвать их
после того, как они начали атаковать. Мы не использовали горны в
действии, только свистки.
Как только была дана команда атаковать, они ушли, крича
"Аллах, Аллах", чтобы умереть до последнего человека под
сосредоточенным огнем вражеской артиллерии и пулеметов. Эти аскеры
никогда не оглядывались назад, только вперед. Наши кавалеристы были
не менее отчаянны.
Уже у самого Вифлеема мой авангард неожиданно рванул вперед,
увлекая за собой остальную колонну. Мне ничего не оставалось как
пытаться догнать эту расползающуюся лавину и или возглавить её, или
остановить. Уже после этой бешенной скачки я узнал, что кто-то из
моих аскеров увидел небольшой казачий разъезд с повозками и решил
взять трофей на копьё.