- Я слышал о
случившемся с госпожой Болотовой, хотя и не подозревал, сколь
велики последствия. В прессе об этом действительно ни
слова.
- Родные позаботились,
- пояснил авторитет и, наконец-то, перешел к сути разговора,
- У графини кроме дочери есть еще двое детей. А вот у вора их
больше нет, и никогда уже не будет - не позволит кодекс.
Поэтому оценить размеры благодарности отца... трудно. Все,
что вы захотите: деньги, произведения искусства, люди...
Назовите свою цену.
Слово было
произнесено.
Отказать? - нажить
смертельного врага. Тот лихач, что сбил женщин, на днях
повесился в изоляторе, причем, со слов Руса, будучи уже
мертвым и не совсем целым - вот это, я понимаю, тяга к
самоубийству! Сразу чувствуется, как человек раскаялся и
осознал.
Согласиться? - значит
подписаться, что я все-таки владею секретом. А у меня есть
свои причины не давать эти знания широкой общественности.
Очень эгоистические, не скрою, но есть.
Убить? - волчара этот
старый и битый, и мне, пожалуй, не по зубам. В смысле:
убью-то я его легко, даже руку протягивать не надо, но только
подстраховаться на данный случай он должен был, так что не
вариант.
Заменталить? - маску
Данила Александрович держит на пять, и она не дает
определить, какие эмоции им сейчас владеют. А я теперь по
себе знаю, насколько это важно. Никогда не забуду, как чуть
не расхохотался императору в лицо всего лишь на призыв
послужить Отечеству.
Приемлемая форма ответа
наконец-то сложилась в моей голове:
- Пожалуй, я навещу
господина надворного советника Болотова не далее, чем
сегодня. Степан Никифорович достоин, чтобы поддержать его в
трудную минуту. К тому же он оказал немало услуг моему
партнеру и, несомненно, еще окажет в будущем.
- Значит ли это?..
- Благодарю за визит и
рассказ, он был познавательным, - перебил я вопрос, на
который не собирался отвечать. - Возможно, я как-нибудь
поведаю вам ответную историю.
С моей стороны цена
прозвучала, и Сорецкий это понял. Обозначив кивок, который
одновременно можно было принять и за согласие и за прощание,
он поднял с песка мешок, в котором лежала маска и спасжилет,
невозмутимо надел последний прямо поверх щегольского
полосатого костюма, натянул маску. А потом, ухватившись за
ничем не примечательную палку, рывком распластался на воде и
с приличной скоростью скрылся в утренних сумерках, явно
подтягиваемый тросом с невидимого мне катера. Или той же
мини-подлодки, если она и вправду существует.