Выйдя на улицу, я застал глубочайшую звездную ночь. Приятная свежесть овевала меня. Я пошарил в районе не до конца прибранного стола и нащупал там почти полную бутыль шампанского. Выпив два полных стакана, я глянул на небо. Звёзды укоризненно смотрели на меня сверху вниз. Я отставил стакан в сторону и показал звездам два крепких земных кукиша:
– Во, кучерявые, видали! – крикнул я и для убедительности повертел кукишами по- и против часовой стрелки.
Космос, не дрогнув, принимал мои угрожающие сигналы…
– Видали! То-то же… А вы… а вы… А вы так не можете! Я вот сдохну и к вам… – бормотал я. – А то разошлись там, вертятся как клопы, а проку ни на ноготь… У-у-х я вам!
Потом я показал звёздам ещё кое-что из своего хозяйства ипобрёл спать. Кровать, отведённая мне, была жесткою и волнообразною, я ворочался и подумывал встать и выпить ещё, но, обессилев, задремал и крепко уснул. И всю ночь, до самой розовой зари, сквозь открытые окна в мою комнату врывался раскатистый офицерский храп…
Глава 9
Утро было мучительным для всех. Дело осложнялось тем, что этим жарким днём Оле с Мишей нужно было уезжать, их вещи были не сложены, а мы все были в глубоком трауре по самим себе. Миша мучился страшной головной болью (по-видимому, у него росли рога), Сергей и Ольга вовсе не могли подняться, а Света ходила хмурая и неприветливая, как впрочем, и я.Только Славик, проспавшийся и свежий, с утра бодро облился холодной водой по пояс, покурил, тяпнул 100 грамм и теперь с аппетитом жарил себе огромную глазунью. Я взял себя в руки и подсел к нему.
– Плесни-ка…
– Правильно, – обрадовался он. – Вот и огурчик имеется замечательный…
Я взял рюмку, встал, выдохнул, зажмурился, быстро выпил, чуть помедлил и крепко захрустел огурцом. Славик налил ещё.
– Да погоди ты, – мычал я, с трудом переводя дух. – Дай на дно опуститься…
– Да чё тянуть, – беззаботно улыбался Слава, – пей уж…
Я выпил ещё, и мне полегчало.
– Легче? – осведомился Слава.
– О, да…
– Яишенки?
– Ну, разве что, чуть-чуть…
– Ты, Алёша, не балуй, – назидательно произнёс Слава, накладывая мне порцию в которой было яиц 6-7. – День сегодня длинный будет, заправиться надо под завязку.
Я поел, попил квасу и пошёл реанимировать остальных. Михаил был безнадёжен – его рвало даже от глотка воды, и я оставил его умирать в тишине и покое. А вот Сергея ещё можно было спасти. Он лежал на кровати, тревожно щупал пульс, держал под языком валидол, печально пил валокордин и стонал.