Никто ничего не заметил.
У Новособорной опять продают пирожки с начинкой.
2.
Трамвайные полосы. Слякоть переходящая в лёд. Застывшая грязь в редких проталинах. Цветок на подоконнике – завял.
Ветер хлещет людей, напоминая о существовании воздуха.
Я видел слишком много потолков, чтобы говорить о небе. Теперь вот белый, с огромной трещиной посередине. По дому тишина, по мыслям вата, а по факту – очередной прожитый день.
Как проснуться во время ходьбы?
3.
Как же скользко по весне.
Иду в больницу – лечить жизнь. Глупо конечно: в наших клиниках не лечат жизнь. Но я верю, что мне повезет. Передо мной разверзнется регистратура.
Я скажу: «Я бы хотел вылечить жизнь»
А мне скажут: «Можем записать на 28-е»
А я бы такой: «Давайте»
И записали бы.
Впрочем, бред. Мечтать не вредно, но мечтать по голольду смертельно опасно.
Иду в больницу – лечить жизнь. Вижу улицу. Точнее – переулок. Точнее – проспект. По нему ездят машины – вверх и вниз. Чаще вниз, потому что скользко. Вижу, как уверенная в себе бабка перебегает дорогу в неположенном месте.
Ничего. Найдет и тебя твой КамАЗ, старая ты ведьма.
Но лучше всех, без сомнения, птицы.
Их нет.
4.
Я шёл вдоль трамвайных путей, стараясь не упасть. Передо мной шла старуха. Она шла очень медленно и занимала собой всю дорогу. Это была очень полная старуха. Я не мог её никак обогнать по трамвайным путям, потому что боялся подскользнуться. Нас потихоньку догонял трамвай.
Я схватил бабку, да и кинул её под колеса трамвая. Старая проститутка разлетелась, как арбуз. В воздух на много метров поднялись обрывки её кишок, мозгов и костей. Я рассмеялся и пошёл дальше, насвистывая песню «Гиганской мрази». За моей спиной вороны клевали остатки старухи и глаза охуевшего машиниста.
На самом деле я этого не сделал. Я плёлся за старухой до самого конца. Трамвай безмятежно пронёсся нахуй.
5.
Тепло и слякотно. Всё родное и мерзкое. Руки в статике, голова в светлой грусти. Где-то за окном падают люди в лужи, рявкают двигатели, а мне по кайфу.
Бывает невыносимо, а бывает кайфово. Чаще никак. На что жаловаться, если ты высокий белый мужчина-натурал, с доступом к теплой батарее и полному холодильнику? А всё-таки есть на что. Всегда есть на что. Ныть вообще моя порода. Мне тут сказали, что ныть плохо. Стараюсь не дослушивать такие мысли до конца.