Звено цепи – 3. Точка невозврата - страница 5

* * *

Фрагментарное восприятие… Почему-то в его голове всплыли именно эти слова. Он попытался оглядеться, и обнаружил, что сидит, прислонившись к стене, и над его головой нависают ступеньки.

– Под лестницей, – произнёс он вслух.

Чем закончилось с теми тремя парнями – он не помнил. Точнее сказать, он не помнил, что вообще с ними сталкивался. Что было потом? Сколько он прятался в подъезде? Как оказался на улице? Этот фрагмент выпал из памяти вслед за воспоминанием об отчаянной схватке в подворотне.

Он чувствовал, что смертельно замёрз, и этот холод поднимается откуда-то изнутри. Надо вернуться в помещение, но куда? Он рассеянно огляделся, заметил впереди проулок и поплёлся, придерживаясь рукой за стену…

Следующий момент всплыл перед глазами, когда он сидел на очередной лестнице. В одной руке – мобильник. Откуда? Это не его мобильник. И куда делся кейс? Память вяло шевельнулась, и на этот раз он вспомнил, что вроде бы спрятал свою ношу. «Надо позвонить», – подумал он, уже не в силах произнести это вслух. Он не помнил, почему ему нужно было обязательно слышать звуки собственного голоса…

Снова провал во времени и пространстве – и на этот раз, очнувшись, он понял, что улица ему знакома. Кажется, именно этот адрес он назвал, когда звонил… Кому? Как ему удалось сюда добраться? Он не помнил. Да и какая разница?

Он прислонился к стене, уже не чувствуя собственного тела…

(1 января 2017 года, после полуночи)

Новогоднюю ночь две тысячи семнадцатого года Инга Берестова встретила в коридоре госпиталя на Депутатской. Сидела и смотрела в противоположную стенку. Совсем рядом страдал близкий ей человек, а она могла лишь ждать и прислушиваться. Если он умрёт, то последнее, что увидят его глаза – люди в халатах, прячущие лица под белыми повязками.

Слух молодой женщины ловил шорохи, скрип пружин, чьи-то вздохи, едва ощутимое попискивание приборов реанимации, шаги, приглушённые голоса за стенкой. Кто-то кашлял в палате напротив. Все эти звуки Берестова выучила наизусть, пока лежала с ранением в голову, на нижнем этаже, в третьей палате по левую руку. Туда к ней приходила мама, тихо вздыхала и фальшиво улыбалась, стараясь подбодрить дочь. Инга не нуждалась в утешениях, она молчала не потому, что ей было так уж плохо. Она планировала новую жизнь.