Славик посмотрел наверх и сделал на веревке узел Линча, который он специально научился вязать за несколько дней.
– А ты, Любка, чего сидишь ухмыляешься? – продолжил он, глядя в другую сторону. – Алкоголик, говоришь, допился. А ты себя со стороны видела? Вон булки на казенном добре какие наела. Этому не досчитаешь зарплату, тому ошибешься. А сама живешь хорошо на нашем народном труде, набивая кошелек и брюхо.
Славик опустил веревку, и она повисла в воздухе, а сам спустился вниз и присел за стол, взял бутылку в руку, направил горлышко на стакан, но его рука дернулась, и содержимое полилось на стол. Он чертыхнулся вслух и вылил оставшуюся водку в стакан, выпил залпом и уставился на дверь.
На пороге появился, как ему показалось, силуэт жены. Может, дом начал рисовать ему этих людей, может, выпитый алкоголь, а может, даже и сам бес. Кто теперь знает?
– Ну что, милая, алкоголик и неудачник, говоришь? А когда мы встречались с тобой еще в юности, кто просил меня взять в жены лишь бы поскорее убежать от отчима, ведь он бил тебя, и от матери, которая из дома выгоняла. Не ты ли мне клялась в любви до гроба и поддержке до самой смерти. Как же так, милая моя? Или ты все хорошее забыла за все эти годы? И теперь я для тебя не любимый муж, а алкоголик и неудачник.
Возле матери образовался силуэт девочки.
– Ну что, Сонечка, как твои дела в школе? Все детки там в основном с папками, без него тебе будет не так комфортно и хорошо. Вот увидишь. Нельзя папкой вот так пренебрегать, он один у тебя.
– Ну что, мои хорошие, посидел я тут с вами, так сказать, перед дорожкой, поговорили. Всех я вас прощаю. А я пошел навстречу к Богу.
Славик долил себе еще водки в стакан, залпом ее выпил и полез, шатаясь, на стол, хватаясь рукой за веревку.
– Крепкая, хорошо и держится, – произнес он вслух.
Стоя на столе, он надел узел на горло. Но тут до Славика доходить стало, что все это происходит с ним по-настоящему, и его обуял дикий ужас.
«А может, все не так плохо, как я себе нарисовал. Ведь у меня есть семья. А если я брошу пить, меня и жена любить больше будет. А работу я себе другую совсем найду. Ведь мне и лет-то не так много, всего каких-то сорок два года. У многих в этом возрасте только жизнь начинается. Учиться пойду…»
Но мысли на этом его прервались, потому что ноги заскользили по разлитой луже и Славик соскользнул со стола. Петля стала все сильнее сжимать горло. Последняя мысль, которая пронеслась в его голове: «Поспешил я».