«Это не так, – думала Наталья Аркадьевна, – самое счастливое время мимолетно и неуловимо, и в любом возрасте и свое счастье, и свои сложности. Только то время хорошо, когда душа твоя на месте, ей положенном, не мечется, а знает, не страдает, а умиротворена». Это больше к ней теперешней подходило, и это она про себя так думала сейчас и вспоминала себя молодую, студентку второго курса, когда уже должен был появиться Андрюша, и счастье и неуверенность, и страх за его будущее, и сколько прибавляется обязанностей, живешь не только для себя, а потом его болезни, сложности с мужем и его работой, когда в университете, где он преподавал, пришел новый декан и стал проводить «чистку» рядов по национальному признаку, и как чудом Степану Семеновичу удалось избежать увольнения, и вот теперь сын с его сложностями, и что будет и как, она сейчас не загадывала.
От природы рациональная, она себя не должна была обуздывать в эмоциях – вся ее натура была подчинена правилам. Угроза нарушения этого могла ее немного обеспокоить, не более, и сейчас, размышляя о сыне, о его душевных переживаниях, она не впадала в истерику, панику, а, рассуждая с самой собой, знала, что все естественные юношеские порывы однажды исчезнут и ничто не будет о них напоминать, и, как любой нормальный человек, она не могла знать всех возможных вариантов событий. Она ушла к себе и занялась подготовкой к совещанию.
Что могло серьезно взволновать Наталью Аркадьевну – это разные профессиональные дела, и в этом смысле ей на помощь приходил опыт, когда, казалось бы, запутанный клубок противоречий вдруг разваливался на составные части и от узла неразрешимых проблем ничего не остается.
В отношении сына ее планы шли в четком направлении – научная работа и все вытекающие из этого обстоятельства. Женитьба не входила в планы Натальи Аркадьевны. Ей хотелось, чтобы сын однажды встретил умную женщину, но не сейчас, а когда-нибудь потом, чтобы они вместе занимались наукой, чтобы дети появились не сразу, и обязательно эта предполагаемая женщина должна быть их круга.
Это последнее обстоятельство было для Натальи Аркадьевны идеей-фикс – «наш круг», люди нашего круга, это постоянно звучало в доме и было как обязательный компонент при приготовлении пищи, как соль, без которой нельзя есть. Это представление о неком круге людей – Наталья Аркадьевна понимала под этим совершенно конкретные вещи: образование, доход, связи, умение разговаривать особенным образом, как принято в нашем кругу, умение обойти острые углы, не затронуть некую тему, отношение к которой в нашем кругу особенное, и вообще, это неуловимое, но ясно осязаемое ею представление о людях, которых для простоты называют «наши», «свои», и когда рекомендуют кого-то, непременно скажут: «Наш человек».