– С ума сошла! – возмутился Берти, когда я
сказала о своей неуверенности. – С твоим Даром я бы ерундой не
маялся. Выдумала тоже, никуда не ехать. Неужели предел твоих
мечтаний – выйти замуж и сидеть где-нибудь в соседнем поместье, как
клуша, изредка выбираясь в гости? Учти, станешь толстой и
ленивой.
Он состроил высокомерную гримасу и прошелся по
гостиной, переваливаясь как утка. Я засмеялась, но задумалась.
Действительно, что меня здесь ждет? Тоска смертная. Мартина нынче
ни о чем, кроме своего увлечения, не говорит. Как-то она резко
поглупела, да и встречаемся мы теперь намного реже. Родители с
места службы отца в поместье выбираются нечасто. И что получается –
придется проводить все время с дедом. Нет, я его очень люблю, но
его страсть рассказывать одно и то же иногда по нескольку раз за
день несколько утомляет. Все его истории я уже запомнила наизусть и
не нуждаюсь в повторении.
– Эри, если что, в Гаэрре я всегда рядом, –
продолжил уговоры брат. – Не бойся, одна не останешься.
– С чего ты взял, что я боюсь?
– А то я тебя не знаю, – Берти щелкнул меня по
носу. – Ты у нас трусишка, мелкая!
– Не называй меня так!
Сейчас я действительно разозлилась. Не люблю,
когда намекают на мой рост. На самом деле, он не такой уж и
маленький – мамы я, хоть ненамного, но выше. Но сравнения с отцом и
братьями не выдерживаю даже на каблуках, очень уж они
высоченные.
– Не буду, не буду, грозная ты наша.
Брат скорчил рожу и поднял руки,
показывая, что ужасно боится и просит прощения. Я не выдержала и
вновь засмеялась. Неуверенность в собственных силах опять пропала.
Решено – еду! Папа другой выбор бы не одобрил. И Гюнти тоже. Они-то
всегда знали, что нужно делать, как это и должно быть у военных.
Берти нерешительностью тоже не страдал, вся она от мамы досталась
мне, вместе с ростом и серыми глазами. Против цвета глаз я
совершенно не возражала, но все остальное предпочла бы не получать
в наследство. Но детей об их желании при зачатии никто не
спрашивает, так что приходится жить с тем, что дали.
За время, оставшееся до отъезда, я
еще пару раз бросалась из одной крайности в другую, но все же,
когда этот день пришел, подхватила дорожную сумку с заранее
уложенными вещами и с похоронным настроением спустилась в холл.
Надежда, что Тина передумает и поедет со мной, оказалась тщетной.
Напротив, подруга заключила официальную помолвку, что неимоверно
обрадовало ее родителей. «Пусть у нее такого Дара, как у тебя нет,
зато по женской части она тебя обскакала, ничего не скажешь», –
довольно заявил папа Мартины. Возражать я не стала. Не говорить же,
что такой жених, как у его дочери, не слишком заманчивое
завоевание? Не хотелось обижать подругу, поэтому я вежливо
улыбнулась и промолчала. Но даже моя сдержанность ничего уже не
спасала – наша многолетняя дружба дала трещину и уверенно шла ко
дну. Все мысли Тины теперь были поглощены приближающейся свадьбой,
и более ее ничего не интересовало. Мы условились, что я непременно
выберусь на торжество, намеченное на зиму, и я уехала из гостей
совершенно расстроенной.