– Добрый вечер, – вежливо сказала я. – Меня
зовут Эрика Штаден. Не поможешь разобраться с кругом для
готовки?
– Катарина Нойман, – представилась та. – А что
у соседки не спросишь? Она наверняка знает. Великая кулинарка
все-таки…
– Она не знает. И сомневаюсь я, что она вообще
что-то умеет, – честно призналась я.
Кати пригласила к себе и показала, что нужно
делать. Неожиданно мы разговорились, и через некоторое время
болтали уже как лучшие подруги. Ее соседкой оказалась та
легковерная Софи, что так восхищалась Инессой, но сейчас ее в
комнате не было. Как жалко, что мои намеки до Софи не дошли. Ведь
насколько было бы всем лучше, живи она с Инессой, а я – с
Катариной.
Пока не начались занятия, мы с Катариной
часами гуляли по Гаэрре. Столицу я знала плохо, моя новая подруга
тоже, так что каждый день приносил множество открытий, иногда
приятных, иногда – не очень. Так мы выяснили, что близко к Военной
академии лучше не подходить: курсанты слишком настойчиво навязывали
свое общество. Против военных я ничего не имела, да и обратное было
бы странно, учитывая, что и отец, и старший брат служат в гармской
армии, но иноры в форме, в таком количестве пытающиеся знакомиться,
меня пугают. Поэтому мы теперь гуляли подальше от Военной академии.
И подальше от нашей. Из комнаты я уходила как можно раньше и
возвращаться туда не торопилась, только на ночь, чтобы сразу лечь
спать.
Но даже почти не пересекаясь, мы
умудрились поругаться с соседкой. Началось все достаточно невинно.
Инесса потребовала убрать картинку, нарисованную Мартиной.
– С чего это вдруг? – удивилась
я.
– Она оскорбляет мои эстетические
чувства. Это же ужас. Я с пяти лет занимаюсь рисованием, надо
признать, очень успешно, но ни разу еще не видела такого
убожества.
– На мой взгляд, очень даже миленькая
картинка, – не согласилась я.
– Миленькая? – взъярилась Инесса. –
Отвратительный грязный фон! Отвратительный подбор оттенков!
Отвратительные цветы на рисунке! Не бывает таких растений в
жизни!
– Очень даже бывает, – заупрямилась
я. – У нас рядом с поместьем именно такие и растут, и Мартина очень
хорошо передала их особенности.
– Сразу видно дилетанта. Ты ничего не
понимаешь в живописи! – презрительно бросила соседка. – Можешь
любоваться этой дрянью сколько хочешь, только чтобы на стене она не
висела!