Августовский солнечный день, когда на протяжении пяти часов я пребывал в вихре неограниченного восторга и невыразимо хаотичной гармонии, остался в моей памяти ярким воспоминанием. Привычное восприятие пространства словно разбилось на многочисленные фракталы чувствительных образов. Это была информация, которую невозможно передать. Полная неизвестных, но понятных мне, смыслов.
Никакими экстравагантными метафорами невозможно передать личные переживания в состоянии расширенного сознания. Это настолько сокровенное погружение в себя, что у любого слушателя может возникнуть только один вопрос: «Ну? Что это значит?».
Люди различны не только отпечатками пальцев. Уровень интеллекта, духовный опыт, эмоциональный уровень, социальный статус и тому подобные факторы личности невозможно обобщить по группам или родам. Чем более раскрывает себя человек, тем заметнее неповторимая индивидуальность.
Наступил момент, когда я понял потенциал человеческого мозга. Он бесконечен в своём совершенствовании. Момент пробуждения моего сознания. Одни из нас уже готовы к трансформации сознания. Другие медлят. Третьи – сопротивляются. У каждого свой путь под ногами и это только его дорога.
Пережив необычное состояние сознания, дальнейшая жизнь обрела новое значение. Мне лично показалось, что я, наконец-то, выбрался из слякоти своих домыслов и сомнений. Случайный эксперимент, проведённый на берегу пруда, повлияла на мои планы. Мои устоявшиеся взгляды, перевернулись. Оставаться равнодушным к теме я более не мог. Большую часть сил было отдано раскрытию тайн нервной системы человека. Проникнуть в хаос своей вселенной.
Исследовательские центры в Гарварде, Мехико, Миллбруке.
Сакральный биохимический опыт с расширением сознания мне удалось провести более сотни раз. Каждое исследование сопровождалось таким же невыразимо грандиозным откровением, как в первый раз. Я получал откровения, которые помогли собрать полную картину гениально простого, одновременно, чрезвычайно сложного устройства мира. Со мной согласились сотрудничать сотни учёных и аспирантов. Мы проводили совместные «опыты», что позволило избежать околонаучных версий. Среди добровольцев, присоединившихся к нам, были не только ректоры богословских наук. Около двухсот священников, исповедовавших иудейскую и православную веры. Деканы университетских капелланов, сотрудники религиозных фондов, востоковеды и философы – теологи.