Папа вместе с мамой вышли из кухни, а Марк взял стакан и потянулся за виски.
– Тяжелый день? – спросила я его.
– Нет того, с чем я не справлюсь, – он устало улыбнулся, на автомате закидывая лед в стакан. – К сожалению, в нашей семье надо делать то, что тебе советуют родители, потому что если ты добровольно не последуешь их советам, то тебя заставят. Ты прости, но иногда я так тебе завидую, что ты этого не помнишь, и мне очень жаль, что когда-то ты это узнаешь и будешь снова все это переживать.
– А я переживала? – непонимающе спросила я и лицо Марка изменилось.
– Нет… нет, я не это имел в виду. Не воспринимай мои слова так буквально, – треск льда, обволакиваемого теплым виски, заполнил тишину после его слов. Я же внимательно всматривалась в лицо Марка, пытаясь понять, что он хотел сказать и врет ли он мне. – Я, пожалуй, тоже пойду, – он разом опустошил стакан, встал и начал убирать за собой все следы ночной выпивки. Мне показалось это странным, как будто он упорно бежит от меня.
– Подожди, я хотела у тебя кое-что спросить.
– Слушаю, – брат напряженно сел обратно на стул и внимательно посмотрел на меня.
– В гараже я увидела машину и по документам она моя. Значит, я водила машину?
– Да! – он улыбнулся. – Ты, между прочим, была отличным водителем. И это твоя любимая машина. Помню, когда тебе ее подарили на двадцатилетие, ты была вне себя от счастья.
– Не плохо дарить дочери на двадцатилетие машину, которая стоит, как квартира!
– Еще одна особенность нашей семьи, все только лучшее и дорогое. А откуда ты знаешь, сколько она стоит? – удивленно спросил Марк.
– Помню, – я пожала плечами. – Я даже помню, сколько в ней лошадиных сил. И могу оценить общую стоимость нашего автопарка, – засмеялась я.
– Узнаю свою сестру. Это удивительно, что ты помнишь такие вещи.
– Да уж. Но вопрос мой немного в другом, я смогу ездить на ней снова?
– Ну, это вопрос спорный! Не думаю, что родители разрешат тебе в ближайшее время сесть за руль, – он медленно и устало помотал головой в дополнение к отрицательному ответу.
– Как так? Ты же наверняка можешь их уговорить! – я непроизвольно скривила лицо и уставилась на него, как преданный пес, просящий еду у хозяина во время обеда.
– Так странно… ты всегда раньше так делала, когда уговаривала меня сделать что-либо, – он завороженно смотрел на меня. – Ладно, я поговорю с ними, скажу, что первое время я с тобой поезжу, чтобы ты все вспомнила.