На крыльцо наркологической больницы одновременно с подошедшим Владом вышли двое мужчин в одинаковых полосатых пижамах. Тот, что постарше, был полный, с жёлтой кожей и глазами. Другой был примерно в возрасте Влада, с красным лицом. Первого кликали Бобром, второго Гошей. Влад остановился посмотреть и послушать их.
Бобёр попросил прикурить от Гошиной сигареты и сказал:
– Вот у Пушкина в сказке о царе Салтане сплошные глюки. Например, белочка. Сидит бедная, орехи грызёт для царя. Заметь, не для еды вовсе. Там ядра чистый изумруд. И не может она одновременно грызть орехи и петь.
– Может, это к Пушкину белочка приходила! – засмеялся Гоша.
– Не, Александр Сергеевич не бухал, шампанское только пил, – защитил поэта Бобёр. – А вот мать с сыном плыли в бочке с бормотухой. А когда вылезли, им привиделись коршун с лебедем. Там вообще одни видения! Богатыри из воды вылазят, Гвидон в комара превращается, летает над морем.
– Да, – вздохнул Гоша. – А дети читают.
– Читают, – согласился Бобёр. – И кормят ребятишек всяким непотребством, и хотят, чтобы из них патриоты выросли. Ха! Прикинь, зём, зайчики в трамвайчике, жаба на метле, как там дальше…
– Едут и смеются…
– Пряники жуют!
Мужчины засмеялись, потом синхронно затянулись сигаретным дымом, вместе его выпустили вверх, на берёзу возле диспансера, на которой сидела ворона. Она недовольно каркнула и улетела.
– Я сам любил читать, – продолжил Гоша. – Но бывает такая несуразица. Жуть. Вот в сказке о рыбаке и рыбке бабка-дура послала своего старика корыто просить. Машину стиральную надо было с прямым приводом, потом президентом Америки. И жизнь мёдом бы стала. Или лиса-дура в сказке о Колобке. Съела это пекарное чудо с пылью, опилками, когда бабка по сусекам да по амбарам мела. Да ещё Колобок на себя насобирал сколько лесной грязи.
– Да, – подтвердил Бобёр. – Можно целую диссертацию на тему сказок написать.
– С психическим уклоном, – сказал Гоша.
На крыльцо вышел нарколог, он же и психиатр Лыков, небольшого роста ровесник Влада. В белом халате. Руки в карманах.
– Привет! – поздоровался с Владом, пристально всматриваясь в глаза. – Хаудьюду?
– Здорово. Хаудьюду, – поприветствовал Влад.
Пожали руки.
– Интересные тут экземпляры у тебя, – усмехнулся Влад, кивнув на пациентов.
– А, эти? – улыбнулся Лыков. – Да, бедняги. Не хотят жить.