Зато стали наведываться туда другие гости. Всё больше под покровом ночи, прячась от взгляда Небесного Владыки. Они искали силы – не той, то дарила жизнь и исцеление, а той, что убивала врагов. Но не жаловал таких остров, живым никто не возвращался.
Но Фер не алкал ни того, ни другого. С ранних лет его привлекали лишь знания: о жизни и о смерти, о магии, дарующей исцеление и приносящей гибель.
Из воды к лесу потянулись тонкие завитки тумана, густой ельник дохнул в лицо странника прохладой. Небесный Владыка наконец ушел светить в Исподний Мир – и Ночная Жрица накинула на небеса черное покрывало, выстилая путь Серебряной Госпоже. Фер поклонился своей покровительнице – ещё не видя её лик, но предчувствуя появление. Ниоткуда налетел порыв ветра, снова из леса дохнуло холодом, но уже другим – злым, как из разверзшейся могилы.
– Сссачем ты пришшел? – послышалось в шорохе листвы.
– Я жажду постичь этот мир и овладеть всеми знаниями, – спокойно ответил Фер.
– Ссачем? – и снова голос будто чудится.
–Знание для меня – дороже злата и каменьев.
– Тссебя ждет ссмерть…. – холод проник под шерстяной плащ, кусая за ноги и за руки.
– Смерть ждет всех…
Фер шагнул в ельник, раздвигая тяжёлые ветви. Страх едким зельем клокотал внутри, но остров манил.
– Я пришел испить твоей мудрости, Черная Чаша, впусти меня!
Наконец под ногами проявилась едва заметная тропинка, и Фер пошел по ней, сдерживая дрожь в ногах. Тропинка петляла среди молодых елок и кустов можжевельника, словно нарочно сбивая с толку. Вдруг, обогнув зеленый колючий куст, облепленный чуть серебристыми, словно с мороза, темно-синими ягодами, дорожка вывела к старому, но добротно срубленному дому. Перед ним была поляна, заросшая земляничником, из трубы вился дым, а позади виднелся разбитый огород.
А за ним уже было то самое черное озерцо, увенчанное туманной короной и давшее название острову. Фер чувствовал, как клокочет в нем великая сила, жизнь и смерть.
– Зачем ты пришел? – услышал странник за спиной. На этот раз это был человеческий голос.
– Я пришел учиться у вас, старец, – юноша повернулся к хозяину острова, откинул с лица капюшон и низко поклонился.
Старец молчал. Он стоял перед незваным гостем, скрыв лицо в тени, однако рука, держащая резной деревянный посох, черный, как воды озера, выглядела слишком молодо, чтобы принадлежать старику. Да и голос подошел бы крепкому мужчине, чью бороду ещё не тронул первый иней седины.