При упоминании местного полицейского, который наводил ужас на всю местную шушеру, Роберт серьезно задумался.
– Я только вот о чем подумал: как ты объяснишь, что делал на конюшне в такое время?
Да, об этом Роберт как-то забыл, а жаль. Что ж, придется помалкивать, а то мало ли чего, не дай бог!
– Я решил сначала прийти к вам. У меня неотложное дело, – начал разговор доктор Рихтер.
Барон Мантенфельд был явно не в духе, но не мог не принять Рихтера, который был не только его врачом, но и другом.
– Рихтер, эти лекарства, что ты мне прописал, – мне кажется, что от них никакого прока. Сначала вроде бы помогали, а потом нет. Может, я к ним привык? – барон сделал вид, что не слышал слова доктора.
– Я заменю лекарства и осмотрю вас. Все так же беспокоит?
– Не то слово, друг мой. Сегодня вообще глаз не сомкнул.
Барон Томас Мантенфельд, действительно, выглядел не лучшим образом. Он попытался встать, потом передумал и опустился в кресло. На лбу выступила испарина, и он вытер ее рукавом халата. Мантенфельду было немногим за шестьдесят, и он всегда выглядел моложе своего возраста, но болезнь желудка, начавшаяся пару лет назад, изводила его, и барон просто таял на глазах. Барон был высокий, статный с правильными чертами лица. На его голове волос уже не было давно, но в молодости у него явно была пышная шевелюра, а сам он был весьма привлекательным мужчиной. С возрастом, конечно, стал грузным, появился жирок. Несколько лет назад барон упал с лошади и сломал ногу, причем, перелом был в двух местах. Перелом неправильно сросся, оттого Томас стал прихрамывать, а со временем вынужден был обзавестись тростью, чтобы чувствовать себя более уверенно. Подниматься по лестнице ему становилось все труднее, и он перенес спальню и кабинет на первый этаж. На второй поднимался только при большой необходимости и мог неделями этого не делать, поэтому на втором этаже хозяйничали два его сына.
Жена барона умерла при вторых родах. Он долго не мог смириться с утратой, но второй раз жениться не стал, хотя несколько предприимчивых особ и пытались заполучить его в мужья. Конечно, женщины у него были, но отношения с ними серьезными назвать было нельзя, обыкновенные интрижки. В городке постоянно ходили сплетни по поводу какой-нибудь его очередной пассии, но при этом барона уважали, чего, сожалению, нельзя было сказать о его сыновьях.