На молитву ни я, ни кузнец не пошли. Как бы ни была притягательна атмосфера общности, но мы с Матвеичем старшим всего лишь гости в скиту. Поэтому во время общей молитвы мы с ним сидели в доме и играли в шашки, найденные в келье отца Феофана. И на ужин мы, по совету Матвеича, отправились с небольшим опозданием. Он сказал, что любая трапеза в скиту начинается с такой скуки, будто монахи нарочно хотят всем аппетит испортить. Но если прийти чуть позже, то и в тарелку положат побольше, да и за столом уже повеселее будет.
Матвеич обладает удивительной житейской мудростью. Когда мы зашли в столовую, разговоров за столом слышно не было. Матвеич перекрестился, поклонился в угол и сказал: «Здравствуйте, братия!». «И сестры» – в полголоса добавил кто-то из послушников из-за стола. Матвеич оглянулся по сторонам, внимательно осмотрел сидящих за длинным столом мужчин и вопросительно повторил: «И сестры?». Послышались смешки. Отец Феофан, сидящий во главе стола, глубоко вздохнул и сказал: «Проходите, гости долгожданные, садитесь к столу. Молитву вы пропустили, я подумал, что и ужин пропустить можете. Хотел сходить за вами, но вы, как почувствовали, сами пришли. Что задержало вас?» Матвеич уселся на лавку, с того края стола, что ближе к кухне, по-хозяйски предложил мне место рядом, потом посмотрел на брата и сказал: «Думали мы с Павлом Ивановичем, – и на всякий случай добавил, – о разном». Атмосфера в столовой ощутимо изменилась с официальной на приятельскую. Начались разговоры. Брат Петр принес нам большие тарелки и все норовил подложить кусочков побольше да повкусней. А пока мы жевали и кивали, он вспомнил подходящую из жизни историю и начал рассказ. Слушали его все, но Матвеич слушал лучше всех. Он с таким вниманием слушал, что они с поваром, бывшим моряком и великим рассказчиком братом Петром засиделись вдвоем потом до глубокой ночи. Мне кажется, что грохот его сапог в соседней келье разбудил меня уже заполночь, и еще мне кажется, что в доме сильно запахло наверное кагором.
Следующим утром Матвеич был доволен. Сразу после завтрака он остался помогать брату Петру на кухне. Дел там, видимо, было невпроворот, так что я его в течение дня видел только за обедом и ужином. Мне же отец Феофан предложил посмотреть библиотеку. Была в скиту выделена одна комнатка, в которой стоял самодельный книжный шкаф с тремя десятками книг, стол и табурет, – библиотека. Книги, естественно, в большинстве своем духовные, но было десяток книг по экономике, две из них на немецком. Все книги по экономике я сложил аккуратной стопкой на столе и принялся скучать.