Шли годы, с каждым из которых в доме Доновска появлялось и усиливалось ощущение, будто Казимира с ними никогда и не было. Ни разу он не дал о себе знать ни делом, ни словом, ни намёком. И женщины научились жить без него. Всё имеет свойство заканчиваться – и хорошее, и плохое. Подошли к концу и голодные холодные девяностые. Паулина начала медленно, но верно строить головокружительную карьеру в журналистике, пока не познакомилась с Евгением Колесниковым. Пани Доновска не устояла перед чарами молодого перспективного харизматичного писателя, какую железную леди бы из себя ни строила. Результатом этих чар стал Вилен Евгеньевич Колесников, появившийся на свет, когда Маржане было уже десять. Правда, чары улетучились так же стремительно, как и появились: выяснилось, что Евгению от Паулины требовалось исключительно продвижение по карьерной лестнице, иначе стал бы он «спать со старухой»? Сама Паулина была настолько шокирована поступком русского Жоржа Дюруа, что оставила самый популярный в столице и во всей России журнал, главенством в которым искренне гордилась, только бы не чувствовать бесконечное унижение и косо-презрительно-сочувствующие взгляды на себе.
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Оставшиеся немногочисленные друзья помогли пани Доновска с небольшим бизнесом в сфере недвижимости, обеспечившим семье безбедное существование и квартиру на Тверском бульваре. Оправившись после очередного предательства и поборов в себе сложные чувства по отношению к детям, она стала для них всем и вложилась в них, как в свои лучшие проекты, по полной программе. Маржана, белокурая красавица с отцовским холодным хмурым взглядом, подавала большие надежды. В языковой гимназии она стала одной из лучших учениц и одной из самых популярных девочек. Друзей, поклонников и злопыхателей у неё было более чем достаточно, однако саму Маржану они мало интересовали. От отца-поляка она унаследовала не только раскосые серые глаза, но и долю молчаливости, загадочности, вовлечённости в некий далёкий, ей одной известный мир. Эта вовлечённость делала девочку всё более жадной до жизни и увлечений. При каждой удобной возможности она старалась сбегать куда-то – в любые поездки, любые места, только бы не топтаться на одном-единственном. Всё это время Маржана слабо понимала, куда, а главное, от чего или от кого бежит, но её вполне удовлетворял сам процесс.