, хотя знаю, что, вероятно, проснусь в пятый гребаный раз с каким-нибудь придурком по имени Брюс, удивляясь, почему, черт возьми, я не в Дублине и не пробиваю себе дорогу в жизни. Что подводит меня к более важному вопросу: почему мы всегда хотим того, чего у нас, черт возьми, нет? А потом, когда получаем то, чего хотели, тотчас становимся недовольными тем, за чем так долго гнались? И да, я немного болтлива, но знаю, что откажусь от преходящей свободы ради чего-то более постоянного и прочного, нисколько не сомневаясь в том, что через десять лет обернусь и подумаю: еще шесть минут унылого секса с теперь уже пузатым мужем, еще одно гребаное утро сборов в школу… и почему, черт возьми, я не в Париже… хотя что мне делать в Париже?
– Могла бы выучить французский.
– В смысле, как ты.
– Я никогда не говорил, что учил французский.
– Но рассказывал о тех месяцах в начале этого года, когда жил в Париже, и я знаю, что женщина, которая все еще владеет твоим сердцем, француженка.
Я промолчал. Что было красноречивее любых слов.
– Так ты расскажешь мне о ней, как я рассказала тебе о своем Кевине?
– Мне нечего сказать, кроме того, что все кончено.
– Чушь собачья. Ты все еще надеешься на воссоединение со своей возлюбленной. Хотя и убеждаешь себя в том, что все кончено.
Я почувствовал, как на моем лице загорелся лихорадочный румянец.
– Неужели я настолько открытая книга? – спросил я.
– Инстинкт – это все, любимый. Лишь увидев тебя, я поняла: никакой любви дома, разбитое сердце за границей, очень целеустремленный, очень честолюбивый и очень осторожный, чтобы никогда не показывать свою уязвимость кому-либо… особенно женщине, которая в настоящее время делит с тобой постель и получает от этого истинное удовольствие.
Я отвернулся, как от пощечины. Не потому, что разозлился или обиделся. Скорее потому, что она попала в самую точку.
– Знаешь, чего я боюсь? – наконец вымолвил я.
– Скажи мне, любовь моя.
– Что пойду на компромисс так же, как и ты.
Она наклонилась и поцеловала меня.
– Значит, нас уже двое, – сказала она.
Принесли новую бутылку вина.
– Давай поскорее прикончим ее, а потом вернемся в гостиницу и будем трахаться до одури. Это продлится только до понедельника, когда мне придется лететь обратно в Дублин навстречу моей гребаной помпезной судьбе. Не то чтобы наша связь продолжалась намного дольше, даже если бы я осталась.