– Что делать? – спросил Сеня, усевшись под носом у Пыха.
– Слазь под плиту. Я никак не могу!
– Эх, Шеня-Шеня, твоя доброта тебя погубит! – пробормотал паучок и исчез под плитой.
Пых снова лёг и стал ждать. Было тихо. Время замерло. Слышно было, как вращаются шестерёнки в настенных часах в соседней квартире. Кукушка пошевелилась, но куковать почему-то передумала. В ванной иногда капала вода из крана.
Наконец из-под плиты выбежал Сеня.
– Ну, что? – Пых подскочил и сел.
– Шеня – молодец! Шеня очень штарался! Никого там нет…
Пых топнул с досады.
– Погоди, это не вшё! – Сеня предупредительно поднял две ножки. – Я шказал, что там никого нет! Но я не шказал, что там никого не было!
Глаза у Пыха стали размером с блюдце:
– А кто там был?
– Не знаю! – Сеня развёл ногами. – Но намушорил он там знатно! Зашохшие кушочки хлеба, яблок и вообще вшякой еды – вот что он там оштавил. Я тебе помог? Шеня – молодец?
– Да, очень помог, спасибо… – ответил Пых задумчиво.
– Тогда Шене пора шпать, чего и тебе желаю. Шпокойной ночи!
Паучок ушёл. Пых был расстроен, он не поймал Того-который-мусорил-под-плитой, а значит, дом по-прежнему был в опасности. А второе правило кота гласит: «Если ты расстроен, ты должен подкрепиться!»
«Эх, сейчас бы колбаски! Но увы…»
Пых погрыз «сушку», попил водички и решил ещё раз проверить комнаты.
Ближе всего к кухне находилась спальня. Дверь была приоткрыта, но в щёлку Пых ничего не мог рассмотреть. Он поддел уголок двери лапой и потянул на себя.
– Скри-и-ип! – разнеслось по всей квартире. Папа Валера заворочался и что-то пробормотал.
Бесшумно, на кончиках лап, котёнок зашёл в комнату. После каждого шага он прислушивался и принюхивался. И хотя было тихо, и запахов посторонних не было, Пыху стало так тревожно, что кончик хвостика сам собой начал подрагивать.
«Нужно хорошенько осмотреться!»
Пых запрыгнул на стол. Мама Катя спала, отвернувшись к стенке. Папа Валера лежал на спине и неправильно дышал. Пых знал, как дышат люди: вдох-выдох, вдох-выдох… Котики дышат так же, только чаще. Но сейчас каждый вдох или выдох давался папе с таким трудом, будто на грудь ему сел большой толстый кот.
Пых перепрыгнул на кровать, подошёл к подушке. Облака на небе расступились, и в окно заглянула луна. В её свете Пых увидел, как над головой папы кружатся маленькие красные и зелёные блёстки.