Я до крови закусил губу и разогнал тяжело бухающего ступнями
Мародера еще быстрее. Патронов, гранат и снарядов в бункерах меха
почти не осталось – холодно зафиксировал я, глянув на индикацию в
шлеме, значит, возможно, придется драться врукопашную.
Улица Худайбердина напоминала панораму Сталинграда. Дома по
бокам слепо смотрели на нас выгоревшими окнами – бои здесь были
самые ожесточенные, духи перли день и ночь, как немцы на Москву.
Некоторые дома продолжали гореть, черный стелющийся по низу дым
ограничивал видимость жалкими пятьюдесятью метрами. Жар и копоть от
горящих зданий доставал меня даже в Мародере у которого была
собственная система вентиляции и очистки воздуха. Не представляю,
как в этом аду выживали те же мутанты-ополченцы. Я покосился на
бегущих рядом мутантов – у каждого лицо замотано какой-то тряпкой
или полотенцем так, чтоб оставалась только щель для глаз. Откуда у
них силы сражаться без сна и отдыха в этом аду?
Слоноподобный топот ног семи бойцов в тяжелых доспехах должен
был разноситься на половину города, но когда мы выскочили на
Октября и через двести метров вышли в тыл атакующим школу духам, я
с удивлением понял, что противник на нас вообще внимания не
обращает – возле лицея шла самая настоящая резня. Сотни озверевших
духов вооруженных штыками, ножами, топорами или просто арматурой
буквально рвали на части десяток красногвардейцев в почерневших от
гари, погнутых разбитых доспехах. Взвод Кеши отмахивался молотами,
огромными тесаками и просто бронированными кулаками, убивая
противника десятками, но место упавших занимали новые бойцы орды,
которые по-звериному завывая и улюлюкая кидались в бой, не обращая
внимания на раны и потери. На моих глазах эти звери в человеческом
обличье повалили наземь одного витязя и с дикими криками восторга
разодрали бойца в бронированном экзоскелете за несколько
секунд!
Глядя на эту вакханалию у меня в голове что-то переклинило, я
выхватил из креплений молот и с истошным криком ринулся в свалку.
Все, что происходило дальше отложилось в голове разрозненными
образами: я топтал врагов тяжелыми ступнями Мародера, плющил
тяжелым молотом, подвывая от ярости раздирал людей клешнями, а их
становилось все больше и больше, и вот один из духов, подобравшись
ко мне со спины ухитрился всадить лом в трещину брони. Мой
многострадальный мех заискрил, перед глазами вспыхнули индикаторы
неисправности десятка подсистем. Чувствуя, как чертов лом прошел
под броню прямо мне под ребра я взревел, круговым ударом молота
размазал по асфальту навалившихся в радостном предвкушении духов и,
припадая на одну ногу развернул мех на сто восемьдесят градусов,
желая перед смертью поквитаться перед уродом, что ударил в спину.
Медленно, слишком медленно – мой верный Мародер много дней принимал
на себя удары, которые предназначались мне, но сейчас предел
прочности был достигнут – он умирал, а значит вскорости предстояло
умереть и мне.