Лица варханов не выражали ничего. Впрочем, лицо Смирнова – тоже.
Сержант занес руку для рубящего удара по шее, и в этот момент на Смира снизошло озарение. Он распрямился пружиной и кинулся на сержанта. Ксандр успел заметить, что лицо лупоглазого преобразилось: Смир сощурился, губы растянулись в хищном оскале. Сержант уклонился, двинулся по кругу, чтобы восходящее солнце оказалось у него за спиной и ослепило противника. Смирнов на уловку не поддался. Ксандр смотрел, как соперники делают ложные выпады, как скользят ноги по выглаженной, вытоптанной земле площадки.
Рябой был очень сильным бойцом. Своим новым зрением, обращаясь к новой памяти, Ксандр отчетливо видел это. Некоторые новобранцы жаловались, что так и не свыклись с приобретенными навыками, но Ксандр и прежде кое-что умел.
Впрочем, раньше он не выстоял бы против рябого сержанта и неизвестно, выстоит ли сейчас: иногда новые знания давали сбой. Для того и создан лагерь: слить воедино память и тело. Ксандр почувствовал не страх, нет – тень сомнения, – и это отвлекло его от боя, Ксандр пропустил момент, когда Смир закончил кружить и пошел в атаку.
Несомненно, герой, рефлексы которого жили в Смире, был великим берсером.
Совершенно особенный стиль боя: ударить, отскочить, ударить, поменять направление, закружить противника в смертельном танце. Движения резкие, экономные: так наскакивает волкодав… Но и сержант – не новичок. Казалось, он принял навязанную противником игру, сейчас он падет… В руке сержанта блеснул нож.
Вздох прокатился по ряду новобранцев, и Ксандр не остался равнодушным. Смир заметил оружие, но что-то в нем надломилось, и с каждым мгновением он все меньше походил на вархана, превращаясь в лупоглазого Илью Смирнова. Вот погасла улыбка. Вот он позволил сержанту запутать себя, повернулся лицом к солнцу и ослеп. Сержант ударил – в плечо, не в шею, хотя мог бы. Смирнов упал на колени с криком, недостойным воина.
Ксандр еле сдерживался, чтобы не отвернуться.
– Почему ты перестал сражаться? – спросил у Смирнова мастер Фрол.
Илья обернулся, зажимая распоротое плечо, пополз к мастеру на коленях.
– Мастер, я не виноват! – лепетал Смир. – Мастер, я забыл, как биться против ножа!
– Ты и не помнил, – поправил Фрол. – Помнил великий воин, чья память живет в тебе, Смир. Я видел, что он вернулся, узнал манеру боя. Но потом ты снова вытеснил его. Как это произошло? Что было у тебя в голове?