– Боже милостивый! Прошу, помоги! Спаси мою мамочку! Пошли нам ангела, который остановит это! Прошу! – рыдая, молил мальчишка.
Рёв ликующей толпы заглушал душераздирающий крик боли. Пламя облизывало кожу ног, очень быстро превратив её в уголь. Нестерпимый жар и невыносимые страдания. Боль, пожалуй, равной которой не существует. Облизав кожу, всепожирающее пламя принялось за мышцы. К этому времени крики пленницы уже прекратились. Огонь охватил весь столб, поднимаясь высоко в ночное небо и озаряя площадь, столь же сильно, сколь сильно озаряло её солнце.
Вскоре, пламя костра покончило с мышцами и теперь глодало обугленные кости.
– Боже! Ты меня слышишь? Спаси маму! Помоги ей! Если ты и вправду есть, пошли мне знак! Пошли мне ангела! – в истерике, с пеной у рта кричал Виктор. Мальчишка брыкался, пытался вырваться, но удерживающий его воин не поддавался.
– Твоя мать ведьма! И сдохла, как подобает ведьме! – радостно прокричал удерживающий Виктора воин.
В ту же секунду, после этих слов, мальчишка перестал брыкаться и успокоился. Он перестал кричать. Перестал пытаться убежать.
– Убийство невинного доставляет тебе радость? А крики боли для твоих ушей слаще музыки? – произнёс мальчишка. Голос его изменился. Он как будто дублировался эхом в подсознание, словно реверберировал и искажался.
Виктор развернулся и взглянул на удерживающего его человека. Увидев лицо ребёнка, «святой воин» побелел.
Невозмутимые глаза мальчишки сияли ярким голубым светом. Седые волосы трепал порывистый ветер. Неосязаемая энергия окружала хрупкое тело.
– Ты кто такой? – с трудом произнёс остолбеневший воин.
– Тот, о чьём пришествии молил этот ребёнок. Я Караэль! – одно лёгкое движение руки и неудержимый поток сжатого воздуха оттолкнул «святого воина».
Переломанное раздавленное тело солдата рухнуло в толпу обескураженных селян. Все его кости были сломаны. Череп раздроблен и размягчён. Глазные яблоки отсутствуют, а изо рта хлещет кровь. Перепуганные селяне замерли, не зная как реагировать. Это ангел, без сомнения. Но что теперь делать, никто не знал. Поклоняться? Или уничтожить? Толпа застыла, не зная как поступить.
Мальчишка приблизился к пылающему костру. Запах смерти, запах жженой плоти. Ему уже приходилось чувствовать такой запах. Но тогда была война, тогда действия людей можно было попытаться оправдать. А сейчас? Сейчас им нет оправдания!