Саша, не желая терять ни минуты рядом с любимой, он позвонил семье в Алматы всего несколько раз за две недели. Хотя они с Кариной и договорились, что Саша из семьи не уйдёт, план оставлять её в любовницах ему совершенно не нравился. Он решительно готов оставить всё, чтобы быть рядом с ней. Хотел переехать в Астану, развестись, начать жизнь с чистого листа. Со стороны могла показаться, будто прежде он писал черновик, а теперь знает, как правильно. Он полагал, что дети подрастут и поймут его. По крайней мере, он помнит, что думал так рядом с Кариной. Но стоило выйти на балкон, чтобы позвонить жене и услышать голос прелестных дочек, как угрызения совести подступали комком к горлу.
– Неужели и его детей постигнет участь оставленных по его же вине? – с этими мыслями он покидал балкон.
К октябрю оба должны были поговорить со своими супругами, расставить все точки над «i».
Ясным тёплым утром Карина проснулась раньше Саши. Накинув халат, она принялась собирать вещи в чемодан, чем разбудила его:
– Уже упаковываешь вещи? Ещё рано, подойди ко мне, – Саша сонно прохрипел.
– Я могу не успеть, Сашуня!
– Всё успеешь, целых два часа перед отъездом в аэропорт.
Точно плывущая по воде, Карина вернулась в постель к Саше. Она дрожала будто от холода.
– Ты нужен мне, веришь?
– Верю! В следующий раз мы будем в Астане втроём. Познакомлюсь с твоим сынишкой!
– Да! Но…
– Что «но»? Ты вся дрожишь!
– Я не хочу уезжать от тебя, слишком сильно привязалась! Признаюсь, не знала что всё зайдёт так далеко!
– Это случилось, и назад пути нет, милая. Верь мне.
– Верю…
Утром он проводил её в аэропорт. Перед двойными дверями, за которыми Карине предстояло скрыться для регистрации на рейс, Саша поставил на пол её новенький красный чемоданчик. Карина шагнула навстречу дверям и повернулась к любимому человеку. Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, ему тоже. Они страстно целовались, говорили слова любви, не выпуская друг друга из объятий. Вскоре она всё таки набралась сил и ушла на посадку. Александр остался стоять на том самом месте в большом холле для провожающих. Вновь чувствуя себя жалким, он написал ей сообщение за пятнадцать минут до вылета:
– Береги себя, я тебя люблю!
Сжав телефон, через силу положил его в карман своих светлых трикотажных брюк.
***