– С женой поругался. Недавно уехала, вот и запил. Молодая такая она… и красивая. Я его ещё ни разу таким не видела. Ещё и похудел-то как! Не доведёт выпивка до добра! Ой, погубит парня!
***
Оля по голосу мужа, поняла что он заболел чем-то серьёзным, и впервые предложила приехать. Саша запретил, сославшись на то, что у детей начался учебный год. Алкоголь не пьянил, только помогал на некоторое время утихомирить внутреннюю боль. На утро эффект от вчерашнего пьянства проходил, и всё повторялось снова. Его стали терзать муки совести за то, что обманул жену. Как в тот раз в гостинице перед приходом Карины в его номер:
«Если бы заранее знать, чем всё обернётся! Не впустил бы я её к себе! Или выпустил? Саня! Скажи?! Впу-у-устил бы? Или не впустил, а?» – Саша, лёжа на своей тахте беседовал сам с собой. Он точно бредил от своих мыслей, а не от количества выпитого. Им были скурены тысячи сигарет и выпиты литры алкоголя. Такое впечатление создавала и сама обстановка в его осиротевшей квартире.
Принято считать, что только в юности мы можем безумно любить и сильно страдать, но не каждый юнец испытывал такие чувства, какие испытал Саша. Несмотря на немалое количество людей окружавших его, Саша уже долгое время ощущал себя одиноким. С виду счастливым, но несчастным в душе. Саша знал эту правду и старательно скрывал её от себя. Карина первой узнала о его душевных терзаниях. Она залечила раны на сердце своими поцелуями и лаской. Её смех заставлял забыть, что никому нет дела до его душевных переживаний.
***
Прошла неделя, десять дней, а Саша по-прежнему не сумел взять себя в руки. Пару раз он был близок к тому чтобы вернуться к привычному образу жизни. Однако к обеду следующего дня, сам того не осознавая, наливал себе очередную рюмку. Иногда он не пил и одной бутылки хватало на несколько дней. Всё потому что алкоголь не справлялся с его потрясением. В такие дни, он часами молча лежал на полу и смотрел в потолок, пытаясь вспомнить какой сегодня день недели. Все друзья детства остались в Алматы. Звонить им, чтобы делится горем, Саша не хотел. К тому же, откровенно говоря, стыдился.
«Тридцатисемилетний лопух страдает от неразделённой любви к молодой девушке. Такое скорее осудят, засмеют, нежели поймут и пожалеют. Осуждение – последнее, что я хочу слышать в свой адрес сегодня», – думал он.