Барсуков переглянулся с экипажем:
– Это, похоже, наши утренние гости.
– А я лежу тут третий час… – закончил свой рассказ связист.
Красноармейца осторожно подняли на ноги.
– Здоров ты, братец, – одернул на нем за хлястик распираемую во все стороны шинель Барсуков.
– Да не, это на мне два ватных комплекта надето, – пояснил связист. – А так я худой.
Все представили связиста в таком одеянии, навьюченного катушкой и карабином, на лыжах, и вслед за финскими разведчиками на лицах танкистов мелькнули невольные улыбки.
Дальше выбирались впятером. К советским позициям с другой стороны холма подходили уже в полной темноте. Связист посигналил карманным фонариком. Ему ответили, окликнули, спросили пароль. Получив верный отзыв, пропустили в траншею.
– Мы уж думали, ты с концами…
– А я вот он, – шмыгнул носом и привычно утерся рукавом шинели солдат. – И не один…
Драматичный танковый рейд закончился для всех его участников на удивление благополучно. Коломейцев всего лишь поморозил лицо и пальцы на руках и ногах, что в сравнении с «освободительным» походом в Финляндию выглядело сущими пустяками. Через несколько недель Зимняя война закончилась. В бригаде награждали отличившихся бойцов, командиров и политработников. С легкой руки Сверчкевича, которой тот, помимо командира танка, написал рапорт об их февральском приключении, вынужденная вылазка экипажа Барсукова была отмечена командованием. Все получили медали «За отвагу», а политрук – орден Красной Звезды.
– Иван, вам надо усилить политическую подготовку личного состава, – вещал Сверчкевич, протирая рукавом новенький орден на шевиотовой гимнастерке. – Настоятельно советую сосредоточить именно на этом самое пристальное внимание.
Политрук был весьма доволен собой. Он только что вернулся из полевого госпиталя, расположившегося в большом финском хуторе, где проводил лекцию о преимуществах снабжения бойцов РККА по сравнению с солдатами буржуазной Финляндии. Лежавший на койке паренек из ремонтно-восстановительного батальона вопросов уже не задавал и глазами не хлопал. На его осунувшемся и резко повзрослевшем лице залегла глубокая складка вокруг губ, а обе отмороженные ступни были ампутированы.
Сверчкевич порассуждал еще с минуту о том, какие возможности открыла советская власть простым людям и лично Барсукову, как вывела его, беспризорника Ивана Барсукова, в красные командиры, дала то, о чем многие поколения угнетенных трудящихся даже не могли и мечтать. И как важно сохранять бдительность, чтобы оградить эту родную, плоть от плоти трудового народа власть от любых вражеских поползновений.