Слева поднимался красивый светло-серый дом в пять этажей, перед ним стоял памятник – некий усатый мужик; Феде его облик ни о чём не говорил, а вот Ирина Ивановна вдруг прищурилась:
– Батюшки-светы… да это ж никак господин Горький?
– Горький, Горький, – подтвердил Игорёк. – Писатель такой, знаменитый. Идёмте!
И тащил их дальше.
– Нет, а что, красиво… – негромко сказал Две Мишени. – О, а вот и «Стерегущему» памятник!..
– И соборную мечеть построили, – одобрила и Ирина Ивановна. – А ведь только собирались строить!..
Мимо них катила совершенно небывалая, невиданная жизнь. Нет, нельзя сказать, что всё было тут «дико, странно и непонятно» – ну, автомоторы несколько отличаются, хотя на грузовики взглянешь и сразу поймёшь, что это именно грузовик, а не что-то там иное. Трамваи другие – а рельсы такие же, провода, дуги…
– О, и особняк Кшесинской!.. А дальше всё совсем уже не так… Троице-Петровский собор – где он?
Федя тут раньше не бывал и как оно – не знал. Но взрослые, Петя Ниткин и даже Костька Нифонтов явно понимали, о чём речь.
– Был собор – и нету…
– Ба говорит – много чего теперь нету. – Игорёк перетащил их через улицу. Взметнулся высокий дом с многочисленными полуколоннами, всё того же строгого стиля. Пробежали аркой во двор – хороший двор, зелёный, чистый. Игорёк толкнул дверь – чёрный ход, что ли?..
Но нет, лестница оказалась чистой, куда приятнее той, где они оказались поначалу. Бегущие вверх марши обнимали обрешёченную шахту лифта – очень простого, безо всяких вычурностей.
Двери тут были высокие, филёнчатые, солидные. Правда, без бронзовых табличек с именами жильцов или хозяев.
Наконец Игорёк остановился возле одной. Снял с шеи ключ на верёвочке, отпер.
– Входите, входите же!.. Ба! Деда! Сюда, сюда! Я… я привёл!
Длинный коридор, слева вешалка. Справа – целый ряд дверей. Пахло чем-то жареным.
– Игорёша? – раздалось близкое.
Появилась аккуратная, чистенькая старушка – нет, просто пожилая женщина, стройная не по годам, с аккуратно завитыми и подкрашенными хной волосами, в длинном халате и переднике. Ахнула, увидав гостей.
– Господи боже мой!.. Коля! Коля!!!
Из дальнего конца коридора уже раздавались быстрые шаги, старик – нет, тоже не старик, пожилой мужчина с окладистой бородой, совершенно лысый, в домашнем костюме: мягкая куртка с накладными карманами, подпоясанная витым шнурком.