– Ты меня знаешь. Не люблю границы. Сегодня здесь, завтра там. Перекати поле.
– Каждому из нас однажды суждено пустить корни.
– Тебя можно поздравить? – прищурилась я. Никитин озадачился:
– С чем?
– С корнями!
– Нет же! Это я так…фигурально.
– Ну, мало ли…Меня почти полгода в Петербурге не было.
– Увы, ничего такого, о чем стоило бы говорить, не случилось. А ты?
– А я уже пришла.
Ловко высвободившись, я направилась к парадной. Но он успел ухватить меня за локоть. Спросил с надеждой и непривычным упрямством:
– Угостишь кофе?
Пять из десяти девушек ответили бы решительное «да». Еще трое первыми пригласили бы его остаться на ночь, а то и на всю жизнь. Девятая непременно бы сбежала с перепугу и потом до утра не спала, сожалея об оплошности. Оно и понятно – Никитин жених завидный. Высок, плечист, голубоглаз и светловолос. Атлет с мозгами ботаника. Неплохое чувство юмора. Теперь еще и богат.
Однако мне выпало быть той самой, что откажет ему, ибо не желает терять друга. И, что важнее, единомышленника.
Я запечатлела на его щеке быстрый дружеский поцелуй и, ловко вывернувшись, сказала с улыбкой:
– В другой раз. До связи!
Удерживать он меня не стал. И это правильно, я бы не оценила. Но у самой двери парадной окликнул:
– Сара…
Я обернулась, смотря вопросительно. Никитин улыбнулся непривычно нежно.
– Я не намерен отступать.
Скрывшись в парадной, я через две ступеньки поднялась на пятый этаж. Странно, у самого порога квартиры меня всегда охватывала некоторая робость после долгого отсутствия. Я прекрасно понимала, что за бережно отреставрированной дверью меня никто не ждет. Разве что призраки прошлого моей семьи. И это навевало странные мысли, чувства.
Замок бесшумно и мягко открылся, я потянула на себя тяжелую дубовую дверь с искусной резьбой по всей поверхности. Она была ровесницей дома. Свидетельницей двух мировых войн, революции, блокады, беспредела девяностых. Реставраторы немало с ней намаялись, снимая слои отвратительной масляной краски и вековой грязи. Но результат стоил их трудов.
Года три назад в нашей парадной расселили последнюю коммуналку. Соседи скинулись и сообща наняли рабочих и реставраторов для восстановления былого величия. Несколько месяцев кропотливой роботы спустя были восстановлены витражи на всех этажах, реконструирована дивная решетка французского лифта. Засияли серым мрамором стены, пол и фальш-камин на первом этаже. Дубовые входные двери квартир сохранились не у всех. Где-то они были заменены на уродливых железных монстров, где-то уничтожены варварским отношением бывших хозяев. Нам повезло.