Как будто в след бежит родного друга
И нету сил настигнуть беглеца.
А за окном чужим меняет краски
Бродяга-день в неведомой глуши,
Как виртуоз играет на контрасте
С очередной невнятностью души.
Где, за каким окном сияет счастье
И золотит чреду календарей?
С кем незаметно делится на части?
Кто перед ним становится храбрей?
Ни за каким окном не будет длиться
Ни день, ни вечер, только суета
Спешит куда-то, чередуя лица,
И, как всегда, пред вечностью пуста.
Менять привычно стало страны, стены
И красоту пейзажа за окном…
Менять себя не вдруг, а постепенно
Трудней всего и пред любым окном.
Где мыслей бред толпится всуе
И выпит день одним глотком,
Душа о вечном не тоскует,
А постоянно – о другом.
Ей путь тернистый слишком тесен,
Уют домашний – незнаком.
Её влечёт весь тлен и плесень,
И сладость песен о другом.
А, если разворотом правил
Произойдёт души излом,
Пустое сердце вновь заставит
Грустить и плакать о другом.
И при последнем издыханьи,
Когда застыл у горла ком,
Всё естество в минуту брани
Безумно просит о другом…
Шагнув за мнимый край наречий
Душа отчалит в вечный дом…
Лишь на пороге дивной встречи
Она не вспомнит о другом.
* * *
Душа измученно дерзает
Жить на лету и на ходу,
А жизнь привычно ускользает
В каком-то суетном бреду.
В каком-то бренном полукружьи
Судьба другого не близка
И в разговорах, сплошь натужных,
Сквозит об искреннем тоска.
В услугах льстивого объятья
Пустое кроется чутьё:
Держать в устах с улыбкой татя
О всём суждение своё.
Галантность или неучтивость –
В глазах привычно – пустота
И естество в личине скрылось,
Пленилось образом шута.
При всём величии спектакля
Звучит чужое, не своё,
Где принимается по каплям
Бесед уют, как забытьё.
Малейший фальши той оттенок
Душа приемлет лишь скорбя,
В ней привыкает постепенно
Не раскрывать нигде себя.
Не открывать (и мимоходом!)
В чужих домах завес и штор.
Но шифровать секретным кодом
Свою пустыню, свой затвор.
Я к куполам, завещанным России,
Пришёл слепым во след поводыря.
Там, где росой блаженный свет рассыпан,
Вдруг увидал у звонницы себя.
И чью-то схиму я вчера примерил,
И заплутал вблизи монастыря,
Стучал мольбой в закрытые мне двери,
Навзрыд рыдал под песню звонаря.
Узнал, что груз, мной собранный в дорогу,
Совсем не тот и сердцу моему
Был дорог образ тот, что понемногу
Утяжелял заплечную суму.
В пути мне голос колокола вечный