…Автобус на аэропорт, очевидно, сделал третий круг, когда я наконец пришел в себя и стал способным оценить окружающую обстановку. Уже смеркалось, мой самолет на Минск давно улетел и, видимо, приближался к смолевичскому аэропорту. Я полез в карман, нащупал ненужный уже билет и задумался о своей незавидной судьбе пьяницы.
Но что теперь делать? У меня еще был остаток Автандиловых денег, которых было достаточно на поезд до Москвы.
«А оттуда два шага до родной Беларуси», – в надежде подумал я и спросил у окружающих людей из автобуса, в котором ехал:
– Автобус проедет мимо железнодорожного вокзала или мне нужно пересесть в другой?
Оказалось, что не нужно пересаживаться, «этот, в котором едыш, будэт быстрее всего». Хотя мне было все равно, как к вокзалу добираться – раньше ли, позже, – отчаяние все больше завладевало моей трезвеющей душой, и становилось все стыднее и обиднее за какого-то незнакомого и малоприятного человека, в котором все же угадывался я сам, и, что хуже всего, постепенно на меня надвигался животный иррациональный страх перед неизвестностью.
В таком подавленном, угрюмом состоянии я вышел в нужном месте из автобуса и направился в сторону яркого и приветливого вокзала. Было очень темно, и людей на улице было немного.
Вдруг передо мной выросли две фигуры здоровенных «генацвале», которые, как оказалось, были совсем не грузины и потому не владели даже азами грузинского радушия. Они без лишней церемонии, для порядка спросив, куда я еду, подхватили мои вещи, нагло заявив, что помогут их поднести, быстро обыскали мои карманы, экспроприировали все до копейки денежки, проверили чемоданы – правда, очень поверхностно, потому что не увидели подаренную Авто бутылку самодельного грузинского коньяка – и «с миром отпустили».
Мне даровали свободу. Но какой ценой? И, главное, – цель моего «шагания» к вокзалу мгновенно стала недосягаемой и бессмысленной. У меня опять пропали деньги. А это значило, что в ближайшее время в поезд на Москву я не сяду. Да что там Москва, без билета не пустят даже в городской автобус!
Тут меня охватил не просто страх, а какая-то, уже на уровне подсознания, паника, которая, наверное, бывает у неопытной девчонки-подростка после первого любовного свидания с несчастливым финалом. Безысходность и отчаяние. Отчаяние и безысходность.