В голосе старой женщины слышалась искренняя досада на собственное неразумение. Да уж, какой у нас народ всё-таки совестливый. Кто я ей, чтобы извиняться?
Посмотрев на скрюченную старушку, я с недоумением спросила:
– А кто же вам дрова колет? Сами, что ли?
Она уперлась руками в бока и подбоченилась, видимо, вспомнив те времена, когда была достаточна бодра для такой работенки, но тут же закряхтела и призналась:
– Да раньше-то сами, у меня и бензопила есть, и всё, что надо, но сил больше нет. Приходится из соседнего села мужиков звать. Вот как пенсию давать будут, так кто-нибудь и приедет. Им завсегда выпить охота, только ради энтого и живут…
– А где они бревна берут?
– Да нам их лесхоз выделяет, когда делянки чистит. Они в конце деревни подле Минькиного дома лежат.
Решив посмотреть на бревна, я дошла по узкой полузаросшей тропке до самого конца деревни. Около последнего полуразвалившегося дома и впрямь лежала сваленная как попало, видимо с лесовоза, гора бревен. Я озадаченно потерла лоб. Ну и ну! Не сказать, чтобы бревна были огромными, но и маленькими их никто не назовет. Мне с такими уж точно не справиться…
Побрела обратно, раздумывая, как же быть. Светиться в главном хозяйстве с подобными просьбами мне ни к чему. Но и нарубить дров самой сил не было тоже. Вдруг у меня мелькнула забавная мысль. Она могла, конечно, привести к негативным последствиям, если Пронин решит искать меня с помощью ГИБДД, но, как известно, волков бояться – в лес не ходить.
Вернувшись к бабе Нюре, предложила:
– Давайте не будем ждать вашей пенсии, а то я, пожалуй, просто замерзну. Давайте сделаем так…
И мы сделали. В бабе Нюре, как выяснилось, жив был еще авантюрный дух. Правда, перед вылазкой она принарядилась – надела приличное, по ее мнению, пальто, купленное лет тридцать назад, черные резиновые ботики и аляповатый, в крупных красных розах, шерстяной платок.
Посадив в машину, я подбросила бабульку до поста ГИББД, не доезжая до него, однако, метров триста. Там она жалостиво попросила начальника, сурового вида мужчину в звании майора, помочь трем бедным немощным старухам. Почесав в затылке, он предложил двум проштрафившимся водилам царский выбор – или лишение прав, или колка дров. Те предпочли последнее.
Усадив бабу Нюру в одну из машин, они поехали в Зажимки, а я, чтобы не быть замеченной, осталась куковать в ближнем лесу, провалявшись весь день на солнышке посредине цветущей полянки, по животному бездумно наслаждаясь весенним теплом.