Когда он наклонился и обхватил ее пятку ладонью, рубашка на его плечах натянулась.
Она вздрогнула, когда его мозолистые пальцы сжали ее лодыжку.
– Тебе больно? – спросил он и уставился на нее в упор шоколадно-карими глазами.
– Нет, просто я… удивлена.
«Просто ко мне никто раньше не прикасался. Откуда мне было знать, что у меня такие чувствительные лодыжки?»
– Ладно. – Он нахмурился, но, похоже, принял ее объяснение за чистую монету. – Скажи, если будет больно.
Он заворчал, увидев рану. Это была сильная царапина в том месте, где педаль вонзилась в кожу. Она немного кровоточила, и вокруг раны были синяки.
– Как тебя угораздило? – Он вытер рану антисептической салфеткой.
– Я оказалась на пути твоей невесты, когда она уходила, – сказала Элли.
Он сжал пальцами ее пятку.
– Это сделала Мира? – в ярости спросил он.
Она кивнула, сожалея, что проболталась.
И вспомнила, как много лет назад Пьер ударил Доминика по лицу, а она попыталась его защитить.
– Некоторые люди заслуживают боли, малышка.
Слова отца Доминика все еще не давали ей покоя.
Никто не заслуживал боли, и меньше всего Доминик, который тогда казался ей растерянным мальчиком, ревностно охраняющим секреты, которыми он отказывался делиться.
А вдруг он также пострадал из-за недавно расторгнутой помолвки? И теперь злится, скрывая боль?
– Мне очень жаль, – сказала она. – Я не хотела тебя расстраивать.
– О каком расстройстве ты говоришь? – вспылил он и недоверчиво посмотрел на нее. – Чем ты могла меня расстроить?
– Я не хотела напоминать тебе о твоей помолвке. Я уверена, ты ужасно расстроился из-за расставания со своей невестой.
– Элисон, – немного снисходительно произнес он. – Во-первых, ты меня не расстроила. Она сама все испортила. Из-за нее ты поранилась…
– Я уверена, она не нарочно, – сказала Элли, радуясь, что он о ней беспокоится.
– В этом я сомневаюсь, зная Миру и ее эгоистичный, капризный характер, – ответил он. – Во-вторых, расставание с ней меня не огорчило. Помолвка была ошибкой, а брак был бы еще более крупным промахом.
– Ты ведь любил ее? – Она почувствовала себя дурой, когда он сильнее растянул губы в печальной улыбке.
– Зачем мне ее любить? – спросил он.
– Ты же… собирался жениться на ней? Разве это не очевидно?
Он поднял голову и внимательно посмотрел на Элли.
– Я вижу, ты по-прежнему такой же романтик, каким была в десять лет, – произнес он с нескрываемой снисходительностью.