Открыл Станислав сарай, а там конь стоит со сбруей и амуницией да мешки с золотом к седлу привязаны. А рядом портрет девицы невиданной красоты. Как посмотрел на нее Станислав, так и упал в обморок от красоты такой невиданной. Почти год в беспамятстве пролежал, еле собачка лаем своим добудилась его. Только уж успел обед сготовить и сестры пожаловали.
Прилетели, оземь ударились и стали девицами. Отведали Станислава угощения, отдохнули и снова в путь. А Станислав опять на хозяйстве. А сарай так и манит, девица с портрета так и мерещится. Так и хочется на нее хоть одним глазком взглянуть.
Сломал Станислав тяпку. Вот, удача. Пошел в сарай другую разыскивать. Открыл дверь, конь стоит, да портрет рядом. Как на девицу глянул, так и упал без чувств. Еле собачка своим лаем его к концу года добудилась. Только обед готовить закончил и сестры тут как тут.
Вернулись, отведали яств, что Станислав приготовил, отдохнули и улетели. А юноша-то опять на хозяйстве. Двор подметал да сломал метлу. Вот радость-то, повод нашелся в сарай запретный зайти. Отворил двери, глянул на портрет красотки, остолбенел да и повалился. Насилу собачка лаем своим через год пробудила.
Только Станислав обед наготовил, так и сестры тут как тут. В девиц оборотились, попировали и говорят.
– За труды твои Станислав тебе оплата полагается. Вот, прими от нас в дар коня златогривого со всей сбруей и меч-кладенец, что всех победит, коли попадет в добрые руки.
Открыли девицы сарай, коня вывели, меч юноше вручили. Поблагодарил их Станислав. А любопытство гложет.
– Кто же на портрете там, как живая? – спрашивает.
– Это сестрица наша Милена. Захватил ее Змей Горыныч в полон. Так она уж там и томится десять лет. Не нашлось смельчака, кто бы ее освободил. Многие старались, только конь златогривый все один, без седока возвращается.
– Эх – молвил Станислав – ну и я попробую такую красоту спасти, вырву из змеиных лап и женюсь на Милене.
Пришпорил коня и был таков. Только собачка преданная, за ним увязалась, бежит, не отстает. Так Станислав до логова змея и добрался. Вызвал его на бой не на жизнь, а насмерть.
Долго бой тот продолжался. Да, видно, доброе сердце у Станислава, стал он Змея побеждать. На хвост ему ступил и хотел уже срубить гадюке головы с плеч. Да зарыдал, заныл ирод проклятый.