Через 8–10 лет мода на абажуры стала исчезать и пришлось искать новый бизнес. Тогда отец вспомнил, что мама до замужества шила байковые перчатки всё на той же фабрике «Красное Знамя». Новый бизнес сильно напоминал предыдущий. С этой же фабрики отцу привозили и обрезки байки. Он опять договорился с курьером чтобы в горе байковых обрезков попадали бы большие куски, которые годились бы для шитья перчаток. Опять расплачивался за эти куски отдельно и приносил их домой. Теперь наступала пора работы для мамы. Помню, как она строчила на швейной кабинетной машинке «Зингер» целыми днями, но, конечно, только когда соседки по квартире были на работе. Она очень боялась, что они донесут на подозрительно длительный стук швейной машинки. После того, как она производила 20–30 пар, они упаковывались в сумку и отец их уносил. Куда уносил – ответ, как и в предыдущем бизнесе, – нам, детям, не докладывали, но можно легко догадаться, что он отдавал их в магазин, где продавали точно такие же перчатки, но произведённые на фабрике.
Других способов зарабатывания дополнительных денег в семье мне неизвестно.
1954 год, опять про школу
К концу 8-го класса у меня «нарисовалась» проблема с сочинением по литературе. Трудно сейчас точно вспомнить, что же произошло, но думаю, что при отсутствии серьёзного чтения книг, в моей голове просто не было собственных мыслей, которые бы легко ложились на бумагу, а запомнить чужие мысли из критических брошюр, посвящённых разбору литературных произведений, моя плохая память тоже не позволяла. Короче, мне «маячит в воздухе» чуть ли не два балла на экзамене по сочинению. И главное, я хорошо понимаю, что никто, кроме меня, в этом не виноват. Закончилось, правда, всё благополучно благодаря учительнице русского языка и литературы Лидии Антоновны Перепечь. Думаю, что она обсудила мою абсурдную ситуацию с другими учителями – по математике, физике и химии, по которым у меня все пятёрки, и приняла на себя грех, подняв мою оценку до трёх баллов. Если бы она не взяла на себя этот грех, то по букве закона, я должен был быть оставлен на второй год. Вы можете себе представить ужас, который мне пришлось в те дни пережить? И, конечно, свою безмерную благодарность Лидии Антоновне я пронёс через всю свою жизнь, в чём читатель как раз сейчас и убедился. Как же иронично звучат эти строки в дни, когда я пишу свою книгу жизни. А ещё, забегая вперёд, здесь уместно заметить, что через 16 лет я защищу диссертацию, напишу десяток научных статей в Советском Союзе, а затем ещё два десятка в США уже на английском языке, а также буду читать доклады на международных конференциях в США и Европе и проводить семинары внутри фирмы IBM от Нью-Йорка до Аляски.