– Бикштесы с гарниром будет стряпать, фрикадель…
– Ну, ну, ну…
– Верно-с. «Я, – говорит, – сам в погибель войду, а уж его погублю». Это то есть нового-то кабатчика. Страшная канканерция! Тот соловья над стойкой в клетке повесил, а этот – канарейку. У того новая вывеска с чайниками, а этот говорит: «Я, – говорит, – флаг повешу». Теперича друг дружку иначе и не называют, как «подлец» и «мерзавец». Иван Родионов: «Что, – говорит, – у того подлеца, как?» А этот: «Нового чего не придумал ли мерзавец-то?» Так и разговор у них. Словно у друг дружки и имени христианского нет. Даже и не кланяются. Встретятся – друг перед дружкой козырем. А жены их – так даже потеха!.. Пройдет одна мимо другой – тьфу! А та ей в ответ: тьфу! А разговора никакого. Вот оно, наше новое-то заведение. Не желаете ли зайти? – предложил егерь.
– Мимо.
– Ей-ей, водку такую дают, что просто одно воображение.
– Иди, иди в сборную избу.
– Пиво – тоже первый сорт… – продолжал егерь, умильно поглядывая на расписную вывеску трактира и постоялого двора, но, видя, что охотник не сочувствует его словам, отвернулся и прибавил шагу.
2
Май в начале. В селе Ивановском, на берегу реки Невы, близ пароходной пристани сидит, поджидая шлиссельбургский пароход, пожилой человек в охотничьих сапогах, с пустым ягдташем и двумя ружьями в чехлах за плечом. Одет он в войлочную шапку и подпоясанный ремнем серый, солдатского сукна, пиджак с когда-то зеленой, но ныне окончательно выцветшей оторочкой. Он изрядно выпивши, покуривает окурок папиросы, поминутно сплевывает и говорит двум стоящим перед ним мужикам:
– Ты думаешь, егерь – дело плевое? Нет, брат, шалишь! Егерь должен быть человек умный, да и образованность нужна. Теперича нужно знать, как с собакой обойтись, как что… а она у хороших господ только на французском диалекте и понимает. Так вот ты и учти… И все эти французские слова надо знать. Понял?
– Ну, и по-русски поймет, – отвечает мужик в замасленном зипуне.
– Английская собака да по-русски?.. Ну, значит, ты не знаешь. Попробуй, прикажи ей по-русски – ну, никакого толку и не выйдет. Когда я егерем к графу Калатуеву определился, я сам так думал, ан вышло совсем напротив. И когда граф, дай Бог им царство небесное, обучили меня иностранным собачьим словам, то тут я и увидел свет. Русская собака – она и по-русски поймет, ей все равно, а попробуй ты с иностранной… И вот с тех пор господа стали меня наперерыв рвать: Игнатий, иди к нам. Игнатий, соблюди собаку… И всем угодить стараешься. Кроме того, нужно вино знать. Нужно знать, что коньяк, что ром. А ты отличишь ли ром от коньяку? – Ну вот… Под городом живем, а не захолустные, – отвечает мужик. – Пивали.