– Отсюда мы пойдем по башенной лестнице. Можно было попасть на неё с первого этажа, но ты у нас важный гость, потому следует торжественно провести тебя по парадной лестнице.
Когда она открыла дверь, ведущую внутрь башни, я поняла, в чём было отличие между этими двумя способами подняться наверх: ширина парадной лестницы без труда вмещала троих человек – здесь же довольно просто, но без фанатизма можно было пройти только одному.
По пути мимо нас проплывали высокие ланцетовидные окна с мозаичными витражами, по виду ещё более старые, чем на фасаде.
– Мы с Розой и Лили заняли весь третий этаж, – задорно заявила Марго, продолжая экскурсию. – У нас две ванны на троих… на четверых теперь. Родители сразу поняли, что если не решат этот вопрос, то утром все остальные останутся без душа. Папе надоело уходить на работу вымазанным зубной пастой – Роза терпеть не могла ждать.
– Какая она мстительная. И он ничего не сделал?
– Она не мстительная – она хитрая, – на её лице родилась ухмылка. – Как думаешь, кто уговорил родителей отдать нам весь верхний этаж? А папа… Он добрый, но его лучше не злить.
Марго встала напротив одного из окон. Словно в честь сестры Марго в центре витража распустилась геральдическая роза. Её обвивала длиннющая лента с текстом на латыни:
________
«Omniaautemauibusvulgusinhiatultrocitroquefluunt: nihildatfortunamancipio. Sed haec quoque fortuita tunc delectant cum illa ratio temperavit as miscuit: haec eat quae atiam externa commendet, quorum avidis usus ingratus est».
__________
– Что тут написано? Ваш фамильный лозунг? Такой длинный?
– Нет. Не помню. Что-то из Сенеки, – отмахнулась она. – Что-то в духе: «Ничто не вечно».
Башенными окнами я любовалась недолго – весь подъём передо мной маячила подтянутая задница Марго. Из вредности я зацепилась указательным пальцем за задний карман её джинсов.
– Я устала, вези меня.
Послышался возмущенный возглас, но потом она рассмеялась:
– Тоже мне принцесса нашлась. Отпусти, а то с меня так штаны свалятся.
Я отпустила и продолжила лениво и тяжело подниматься по крутой лестнице: после плотного ужина штаны с меня не сваливались, как с Марго, – они едва сходились.
– Марго, а у вас дома всегда так много еды?
Она задумчиво почесала лоб – в смысле, много? – потом хмыкнула и стала объяснять:
– Ну, во-первых, нас самих много: сразу две семьи. А во-вторых, у дедушки было голодное детство в военные годы. Отец его погиб на фронте в первые месяцы, трое старших братьев умерли от тифа и мать была тяжело больна. Особняк сильно пострадал, и их с сёстрами на время отправили в детский дом, только там лучше не стало. Дедушка Реган хорошо помнит то время. Говорит, приходилось даже выкапывать луковицы тюльпанов, чтоб прокормиться. Когда всё это закончилось, когда он женился и появились дети, – у папы, помимо дяди Альберта есть ещё две старшие сестры, – дед брался за любую работу и всегда следил, чтобы семья не просто не голодала, но чтоб еды всегда было вдоволь. Потом папа, вступив в права владения, взял на себя почётную обязанность заботиться, чтобы дома всегда был пир горой. Скажем так, это дань уважения дедушке.